Когда-то была у меня такая привычка - мерять эпохи любимыми авторами. Читая ли, слушая ли о ком-то, я про себя неизменно отмечал, что вот этот родился еще при живом Пушкине, а вот тому ничего, в принципе, не стоило взять, да и поехать в Ленинград - послушать Башлачева...
- Я бы на их месте... - думал я, но придумать что-то вразумительное не мог. Особенно после того как отец как-то, уж и не помню в связи с чем, упомнил стих Окуджавы про то, как, мол, нехило было бы прогуляться с Александром Сергеевичем да посудачить с ним о чем-нибудь.
- Не стал бы он с нами разговаривать. Пушкин был аристократом, человеком высшего общества и вел себя соответственно. А мы кто, включая Окуджаву? Выпороть приказал бы, и не более того.
Так оно наверняка и было бы. Да только мысли о том, что каждой (и моей эпохе - тоже) жизненно необходим писатель, что называется, живой классик, отцовская отповедь не отменяла.
Дурацкая мысль, конечно. В конце-то концов, какая разница - мертвый или живой тот, кого ты читаешь, рядом он или бесконечно далеко, добрым был человеком или бродским. Но вот свербила, а теперь не свербит.
Я к тому, что если кому-то, как и мне, вдруг тоже хочется жить при настоящем русском писателе, то откладывайте все прочее и читайте "Обитель" Захара Прилепина.

(с) Алексей Чулков