сценарий полнометражного игрового фильма

Сцена 1.
1930 год. Свечная мастерская. Лето. Ночь.

Бочки с воском. Огромные катушки шпагата. Одна катушка крутится, скрипит, тянется нить. Течет воск, обволакивая нить, превращаясь в свечку, которая через мгновение застывает и ложится в деревянный лоток.

Скрип создает убаюкивающий ритмический рисунок. Мальчик лет семи мешает в котелке воск над маленьким огнем. Он еле сдерживается, чтобы не заснуть стоя.

Лоток до верху наполнен свечами. Старик-мастер ставит на полный лоток другой - пустой.

Течет воск. Выплавляется еще одна свеча.

Сцена 2.
1930 год. Деревня, дача. Лето. Ночь.

В комнате темно. Очень тихо. Слышно только, как поскрипывает катушка в свечной мастерской.

Четырехлетняя ГАЛЯ сидит в одних трусах на кровати. Еле тлеет маленький фитилек в керосиновой лампе, которая стоит на туалетном столике перед зеркалом. Женский голос тихо мурлычет: "Ах, не терзай меня, скажи лишь слово! Ля-ля…". Это ЗИНА, мать Гали.

Галя продолжает: "Ты внимаешь, вниз склонив головку, (заминка)…". Женский голос подсказывает:"…очи". Галя: "Очи опустив! И тихо вздыхая! Ты не знаешь, как страшны…как мнга…мга…". Зина: "…мгновенья эти…(вместе) страшны для меня и полны значенья, как меня смущает это молчанье. Я приговор свой жду, я жду решенья: иль нож ты мне в сердце вонзишь, иль рай им мне откроешь. Ах, не терзай меня, скажи лишь слово!". Они поют под скрип катушки.

Раздается легкий стук в окно. Они замолкают.

ЗИНА
(быстро оглядывая себя в зеркало)
Ложись, всё. (Она вставляет в волосы красный бумажный цветок, но недовольно сморщив хорошенький носик, сразу вынимает его).

ГАЛЯ
Ты внимаешь, вниз склонив головку…вниз склонив головку…

ЗИНА
Очи! Очи! Очи опустив! (Она тихо смеется и выходит).

ГАЛЯ
Очи опустив… Ты не знаешь, как эти страшны…

Галя спускается с кровати и подходит к распахнутому окну, мурлыча, как мать, себе под нос. Скрипит катушка.

ГАЛЯ
Как страшны мне эти… Иль нож вонзишь…

Через открытое окно она видит молодого человека, который стоит возле их крыльца и курит. К нему выходит Зина. Он бросает окурок, целует и обнимает Зину.

ГАЛЯ
Я приговор твой жду…Я жду решенья…

Она зажигает лампу и поет перед зеркалом. Вставляет в волосы красный цветок. Накидывает на плечи цветастую шаль.

ГАЛЯ
Ах, не терзай меня, скажи лишь слово!
Ах, вмем…влне…

ГОЛОС ЗИНЫ
Ах, внемли же мольбе моей! Спать быстро!

ГАЛЯ
Я еще слова не выучила. Как я без слов петь-то буду?

ЗИНА
Ложись. Я буду тебе подсказывать.

Галя вынимает цветок, задувает лампу и ложится в постель.

Сцена 3.
1930 год. Свечная мастерская в церкви. Лето. Раннее утро.

Мальчик сидя спит В руке у него большая деревянная лопатка, которой он мешал воск. За окном мастерской забрезжил рассвет.

Старик ставит последний лоток, наполненный свечами, в большую стопку и садится на перевернутую бочку. Скручивает цигарку. Катушка по-прежнему скрипит.

Сцена 4.
1930 год. Деревня, дача. Лето. Раннее утро.

ПАВЕЛ, отец Гали, с небольшим картонным чемоданчиком подходит к дому. Останавливается возле крыльца и поднимает с земли окурок. Ставит чемодан, рассматривает окурок.

Из огромного чурбана он вынимает топор.

Легкий скрип двери. Темный силуэт исчезает в темном пространстве. Звон разбивающегося стекла. Истошный детский вопль. Скрип катушки.

ТИТРЫ.

Сцена 5.
1978 год. Париж. Гранд Опера. Зима. День.

Крупный план женского лица. Это ГАЛИНА. Такое впечатление, что она одна в ожидании чего-то. Где-то далеко скрипит катушка со шпагатом и постепенно затихает. Хруст яблока - кто-то откусывает и жует. Галина смотрит на яблоко.

РЕЖИССЕР
(за кадром по-французски)
Голову подними. Представь, что идет дождь…(На ее лице скепсис). Хорошо, не дождь… Хотя, почему не дождь? Когда человек попадает под дождь, он становится…

ГАЛИНА
(безразлично по-французски)
Мокрым.

РЕЖИССЕР
(за кадром)
Ну, хорошо! Пусть не дождь! Пусть будет просто небо! Можешь небо?.. Мне нужен воздух, легкость, я хочу дышать полной грудью… Понимаешь?

ГАЛИНА
(безразлично)
Понимаю.

РЕЖИССЕР
Воздух, легкость… А потом взрыв, огонь, пожар страстей! Всё ввысь…Ввысь! Понимаешь?

ГАЛИНА
Понимаю.

РЕЖИССЕР
(за кадром, безнадежно)
Тогда поехали. С первой цифры.

Быстрый отъезд, практически отлет камеры через весь зрительный зал. На сцене - хор, сто человек. Одеты кто в чем - репетиция. У всех хористов в руках партитуры. В центре сцены - стройная, как стрела, вся в черном - Галина.

В яме - оркестр, также в свободной одежде. Перед сценой, в пустом зале - взъерошенный режиссер с засученными рукавами.

Дирижер делает взмах палочкой. Оркестр вступает, играет два такта, запевает хор и сходит на "нет". Оркестранты оборачиваются на певицу. Первая скрипка кладет смычок на пюпитр, а с пюпитра берет недоеденное яблоко, надкусывает.

Хористы переглядываются и смотрят на Галину. Она молчит. Такое впечатление, что она одна в ожидании чего-то.

РЕЖИССЕР
(за кадром, очень спокойно)
Репетиция закончена. Всем спасибо.

Режиссер, насвистывая, опускает закатанные рукава и уходит. Расходятся хористы и оркестранты. Первая скрипка доедает яблоко, а огрызок кладет в карман второй скрипке.

Галина остается одна.

Постепенно на сцене и в зале появляются технические служащие. Начинается техническая репетиция - проверка аппаратуры, света, декораций.

ГАЛИНА
(очень тихо)
Извините…(Замечает, что режиссер уже ушел за кулисы. Громко, вслед режиссеру) Извините, я не поняла по-французски слова "пожар", я иногда путаю слова. (Идет за режиссером в кулисы).

В кулисах громко ругаются два декоратора - никак не могут наладить штанкеты: они должны медленно опуститься на сцену, а не болтаться под потолком.

Галина и режиссер переговариваются, не видя друг друга.

РЕЖИССЕР
Пойдите на курсы! А я уроков французского не даю! Не имею педагогических талантов!

ГАЛИНА
(перемешивая русские и французские слова, себе под нос)
Пожар…Господи, какой пожар, зачем? (Громко) Может, лучше по мизансцене еще раз пройдем? Мне важно найти ту искру, из которой разгорается пожар! Мне кажется, будет лучше, если я встану справа. Тогда я увижу его лицо…тогда, может быть, и будет пожар. По-моему, лучше справа…

Декораторы громко ругаются, перекрикивая друг друга, штанкеты висят, осветители через микрофон переговариваются с художником по свету, который стоит на сцене и без конца повторяет: "На меня третий. На меня третий, на меня".

Галина и режиссер сталкиваются.

РЕЖИССЕР
ЛУЧШЕ, если каждый будет заниматься своим делом! СВОИМ! ДЕЛОМ!

ГАЛИНА
А я чем, по-вашему, занимаюсь?

РЕЖИССЕР
(устало)
Вы? Конечно, искусством. Великим. Все русские занимаются великим русским искусством.

ГАЛИНА
А вы хотите от меня чего-то другого?

РЕЖИССЕР
Какой удивительно прекрасный вопрос. Оказывается, я тоже могу чего-то хотеть от вас. Впрочем, хочу я не так уж и много - одну ноту! Ля! Вот. (От тычет пальцем в партитуру) Здесь - каденция! (Режиссёр поет каденцию). Каденционная фермата! Ввысь! Ввысь! (Поет и руками показывает ввысь). Ля - и публика будет рыдать от восторга! Ля - и мир у ваших ног! И я в том числе.

ГАЛИНА
Так бы и сказали. А то придумываете - дождь, пожар… Ля. Хорошо. Ля. Я же и сама вижу, что здесь ля.

РЕЖИССЕР
(с надеждой)
Я хочу, чтобы взрыв, пожар. Нужна мощная фермата. Неужели не чувствуешь? Вот здесь! (Он опять показывает руками, как все должно быть ввысь). Чувствуешь? (Галина рассеянно кивает головой). Может быть, все-таки порепетируем? Это последняя репетиция…

ГАЛИНА
Да, конечно. Конечно. Порепетируем.

Режиссер приходит в себя, успокаивается, закатывает рукава и направляется обратно в зал. Хлопает в ладоши, останавливая расходящихся музыкантов.

ГАЛИНА
(читает партитуру и морщится, как от зубной боли)
Только зачем здесь фермата?

Режиссер багровеет и задыхается от возмущения. Техническая репетиция не клеится - свет барахлит, штанкеты висят под потолком, все ругаются.

Галина пробует взять "ля" фермата, ее голос перекрывает все звуки технической репетиции: штанкеты с грохотом падают на пол, перегорают софиты, художник по свету очень отчетливо по-французски произносит в микрофон матерное ругательство. К режиссеру подбегает испуганная помощница с партитурой в руках. Режиссер сует ей свою партитуру.

АССИСТЕНТ
Будем работать?

РЕЖИССЕР
Нет, будем бродить по закоулкам загадочной русской души! Истеричка! Заводная кукла!

ГАЛИНА
Фермата.

Режиссёр уходит со сцены, громко хлопнув дверью.
Галина закрывает уши руками.

Не глядя, она сует партитуру в руки подбежавшему ассистенту режиссёра и тоже выходит со сцены.

Сцена 6.
1978 г. Париж. Гранд Опера. Коридор - гримерная Вишневской. Зима. Вечер.

Хмурая Галина быстро идет, почти летит, по служебному коридору театра. Навстречу ей попадаются люди и прижимаются к стене, шарахаются от нее, как от сошедшего с рельс поезда. Встречные лица проплывают как в тумане. Кто-то пытается обратиться к ней, но реплика обрывается на полуслове.

Галина влетает в гримерную.
Гримерша тихонько шуршит какими-то салфеточками, переставляет баночки, кисточки. От внезапного сильного удара дверью, она вздрагивает и икает.

Галина резко садится за столик перед зеркалом.

ГАЛИНА
Николь! Посмотрите на моё лицо!

НИКОЛЬ
(с удовольствием и, в то же время, с испугом глядя на разгоряченное, действительно прекрасное лицо Галины)
Тре бьен, мадам, тре…

ГАЛИНА
(перемешивая русский с французским)
Где вы берете эту штукатурку? Под софитами она будет отваливаться кусками! Я похожа на Петрушку, которого вытащили из старого сундука! Я не могу пользоваться этой пудрой! Я не могу работать в таком гриме! (Спокойно по-русски).Я видеть не могу этот грим.

НИКОЛЬ
(морщится от напряжения, с трудом понимает)
Петрушка?.. Да. Может быть, еще немного пудры?

Растерянная Николь хватается за пуховку.

ГАЛИНА
Лигнин! Я не понимаю, почему вы вовремя не приносите лигнин?

НИКОЛЬ
Лигнин?

ГАЛИНА
Да, Николь, если вы в курсе, что лишний грим снимают лигнином! Почему вы вовремя не приносите лигнин?

Николь смотрит на пачку лигнина, которая лежит у Галины на столе. Но все-таки открывает тумбочку и достает из него еще пачку салфеток - точно такую же, какая лежит у Галины на столе, и кладет рядом с этой пачкой. Галина не замечает, что на столе две одинаковые пачки лигнина.

ГАЛИНА
Ничего не могут!

Она не притрагивается к лигнину. Николь смотрит, боясь пошевелиться.

ГАЛИНА
(по-русски, безразлично)
Придется ехать в Москву за пудрой…

Николь медленно протягивает руку и берет одну салфетку, готовясь снимать лишнюю пудру.

Галина резко встает, хватает пуховку, сильно напудривает нос.

ГАЛИНА
Главное в жизни, Николь, - вовремя приносить лигнин!

Галина отдает пуховку гримерше и выходит, на ходу сняв с вешалки пальто. В воздухе остается облачко пудры.

Бледная измученная гримерша с лигнином и пуховкой в руках провожает ее страдальческим взглядом и чихает.

НИКОЛЬ
Да, мадам.

Сцена 7.
1978 г. Париж. Улица. Осень. Вечер.

Уходит день. Наступают сумерки. Париж, омываемый нескончаемыми дождевыми потоками, похож на огромный лайнер, светящийся в океане тысячами огней. На улицах почти нет людей. Только фанатично преданные своим собакам хозяева терпеливо мокнут, перемещаясь от одного куста к другому. Собаки неторопливо совершают вечерний ритуал.

РИММА, домработница Галины, женщина неопределенного возраста, в советских резиновых сапогах и допотопном плаще сталинских времен выгуливает под дождем ньюфаундленда, одетого в более модерновый чем у Риммы плащик.

Римма то и дело перешагивает через собачье дерьмо.

РИММА
(за кадром)
Дожди замучили. В декабре, в январе, в феврале. Недавно Галина Павловна вспоминала, какие в Жуковке были сугробы: с головой в них прятались! А здесь всё дожди… В следующий раз решили Новый год встречать дома. Я и то говорю, что за зима такая без снега? Придумают тоже…И очень много собак живет в Париже. Я Галине Павловне так и сказала - очень много собак живет в Париже.

Шум падающей с неба воды заглушает все уличные звуки.

Вереницы автомобилей бесстрастно бороздят дождевые реки, поднимая фонтаны брызг.

Римма что-то говорит вслед проезжающим мимо машинам.

РИММА
(за кадром)
Париж - город небольшой, как Замоскворечье. Есть речка, соборчик в центре. А метро пластмассовое, скользкое. С Москвой, конечно, и сравнивать нечего. Очередей в магазинах нет, старухи ездят на велосипедах. Поговорить не с кем… И очень много собак. Я так Галине Павловне и сказала - уезжать отсюда надо. Домой пора.

Дождь усиливается.

Сцена 8.
1978 г. Париж. Улица. Зима. Сумерки.

Галина выходит из театра, поднимает воротник, открывает зонтик и идет пешком по улице. Около театра большая светящаяся неоном афиша: "Галина Вишневская. Сольный концерт".

Она идет мимо сверкающих витрин, безразлично глядя на них, покупает в киоске у старого длинноносого француза газету.

ФРАНЦУЗ
Как вам погодка, мадам?

Галина рассеянно улыбается. Старый француз, тоже улыбаясь, смотрит ей вслед.

Она подходит к перекрестку, ждет зеленый, и продавец газет с удивлением замечает, что она автоматически выбрасывает газету в урну и переходит через улицу.

Вдруг что-то привлекает ее внимание на витрине магазина. Она останавливается.

Кондитерская. За стеклом горы булок, кренделей, пирогов. В углу совершенно незаметно лежит черный круглый хлеб.

Галина стоит и смотрит на него.

Ее замечает кондитер. Он выходит на крыльцо магазина и говорит с большим акцентом по-французски.

КОНДИТЕР
Добрый вечер, мадам.

ГАЛИНА
Добрый вечер.

КОНДИТЕР
Я могу помочь вам? (Он мокнет под дождем).

ГАЛИНА
Вы?

КОНДИТЕР
(пожимает плечами)
А вдруг.

ГАЛИНА
Откуда у вас этот хлеб?

КОНДИТЕР
Из России, мадам.

ГАЛИНА
(по-русски)
Из России?

КОНДИТЕР
(с большим акцентом по-русски)
По рецепту из России. Это русский магазин, мадам. Но что здесь может быть из России, кроме рецепта?.. Если только эти облака и дождь…

ГАЛИНА
Ну что вы! В России не бывает зимой дождя! В России зимой снег, сугробы! Вот такие!

КОНДИТЕР
(по-русски)
Су…Сугро-бы?

ГАЛИНА
Да, это такие… там можно прятаться. С головой. (Кондитер понимающе кивает). В России не такая зима. И хлеб не такой. Этот хлеб совсем не похож на русский. Русский хлеб черный.

КОНДИТЕР
(внимательно изучая хлеб)
Мне кажется, этот тоже черный…

ГАЛИНА
Этот черный? Какой же он черный! Это не русский хлеб, это - французский крендель. Скорее всего, вам дали неправильный рецепт, в этом хлебе не хватает какого-то ингредиента. Вы не из России?

КОНДИТЕР
Моя бабушка, она из России. Она уехала в семнадцатом году. (Он кивает на маленькую старушку, сидящую в кондитерской. Старушка улыбается им и тоже кивает). А я родился в Германии, живу в Париже, думаю о России.

ГАЛИНА
Ваша бабушка должна знать, чего здесь не хватает.

Дождь усиливается. Кондитер открывает дверь и приглашает Галину войти. Он усаживает ее за самый уютный столик у окна. Она заказывает чай с молоком и яблочный пирог.

Кондитер приносит ей чай, яблочный пирог и круглую буханку черного хлеба, от которой отрезаны три тоненьких кусочка. Галина съедает один кусочек.

ГАЛИНА
Какой же это черный? Явно чего-то не хватает.

КОНДИТЕР
Бабушка говорит, что этот ингредиент есть только в России. Его невозможно оттуда вывезти… Извините, мадам.

За окном идет дождь. Галина смотрит, как писает маленькая белая собачка.

РИММА
(за кадром)
Неправильно это - гулять собак прямо по бульварам. В Москве специальные площадки есть для собак. Наша ведь вон какая! Не то что эта мелочь французская. И куда мне с ней бежать? Я так и сказала Галине Павловне - нашей собаке в Париже делать нечего.

Галина сидит в кондитерской и ест хлеб, отламывая рукой. Чай и пирог стоят не тронутыми.

Кондитер за стойкой держит нож, не решаясь подойти и нарезать хлеб, смотрит на нее. Кладет нож, наливает еще одну чашку чая - горячего, хочет отнести Галине, но опять не решается, ставит и пьет сам. Старушка тоже пьет чай и, грустно улыбаясь, смотрит на Галину.

Сцена 9.
1978 г. Москва. Кремль. Зима. День.

По красивой, застеленной ковровой дорожкой, лестнице поднимается немолодая симпатичная, стройная женщина с усталым лицом. Это НИНА АЛЕКСЕЕВНА ЯРЦЕВА. Она идет размеренно, стараясь правильно дышать. То вниз, то вверх проходят мимо мужчины и здороваются с ней. Она всем сдержанно улыбается и приветствует. Те, кто оказываются сзади нее, улучают момент и бросают взгляд на ее стройные, немного выше положенного открытые ноги в строгих, но складных туфлях на каблуках, которые немного, совсем немного, выше положенного.

Она проходит второй этаж. Через огромные окна видна улица - тихо падает крупный снег. Со второго этажа видна проезжая часть и выход из метро - люди уже одеты по-зимнему.

МУЖСКОЙ ГОЛОС
(за кадром)
Здравствуйте, Нина Алексеевна. Вы в свои выси, как всегда, пешком?

ЯРЦЕВА
Добрый день.

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Вы - единственный настоящий мужчина в нашем заведении. Ни один из ваших последователей не выдержал этого испытания.

ЯРЦЕВА
Для этого надо быть настоящей женщиной.

Она проходит третий этаж - в окне пролета появляется уже почти вся проезжая часть, гостиница, университет, создающие приятную атмосферу светлого рабочего утра. Ярцева останавливается и смотрит в окно, переводит дыхание, нарушенное коротким диалогом, и через пару секунд опять отправляется в путь - в высь кремлевских кабинетов.

Она проходит этаж за этажом, и дыхание ее становится более напряженным, она все чаще останавливается.

Теперь из окна видна панорама города. Ярцева сверху удовлетворенно смотрит на белую Москву. Дыхание прерывистое, никак не восстанавливается.
Она вызывает лифт, и два последних этажа едет на лифте.

Сцена 10.
1978 г. Москва. Кремль. Кабинет Ярцевой. Зима. День.

Ярцева открывает окно в кабинете. Из ее прически выбивается одна прядь. Она смотрит на свое отражение в стекле окна и поправляет волосы, убирает прядь. Смотрит. И опять вытаскивает прядь - симпатичная, от холода появился румянец. Ей очень к лицу эта выбившаяся прядь. Она расстегивает две верхних пуговицы на белой кофте и становится еще привлекательнее.

Раздается стук в дверь. Ярцева быстро убирает волосы, застегивает пуговицы. В кабинет входит большой грузный улыбающийся человек с папкой в руке. Это СУРКОВ.

СУРКОВ
Чего это у тебя так холодно? Вот смотри. Жена художника написала письмо. Это очень кстати. (Он дает ей письмо).

ЯРЦЕВА
Чья жена?

СУРКОВ
Жена художника. Эмигранта. Ну, их там полно, художников… Они тоже живут в Париже и близко общаются с Вишневской и Ростроповичем.

ЯРЦЕВА
Жена художника написала донос?

СУРКОВ
Письмо. Жена художника написала мне письмо. А что такого?

ЯРЦЕВА
(издевательски)
Любовное?

СУРКОВ
Может, мне попозже зайти?

ЯРЦЕВА
Что ж за художники-то у нас такие? Живут в Париже, устриц едят… со льдом. А жены их доносы пишут. Ну что это такое? А? Проституция, вот что это такое…

СУРКОВ
Я что-то не понимаю. Ты что - поддерживаешь идейных перерожденцев, предателей Родины - Вишневскую и Ростроповича? (Сурков насторожился, готовясь запомнить ее слова и тут же настучать).

ЯРЦЕВА
Ну, ну, ну! Не напрягайся так сильно. Лобик-то, смотри, совсем сузился.

СУРКОВ
Эта женщина… Эта жена, советская гражданка, она помогает своей Родине изобличать предателей. А ты назвала ее проституткой. Я что-то не понимаю, Нина Алексеевна, вашей позиции и в связи с этим я вынужден доложить…

ЯРЦЕВА
Ой, какой ты козел… Ну, беги, докладывай. Ты же пока до кабинета Брежнева добежишь, забудешь всё, что сказать хотел…(Сурков сникает). Родина, предатели, гражданин - ишь, сколько слов-то выучил! Ну, давай посмотрим, что тут нам советские гражданки из Парижа пишут. (Ярцева достает из конверата сложенный вдвое листок и читает). "Выехавшие несколько лет назад в зарубежную поездку Ростропович и Вишневская, не проявляя желания возвратиться в Советский Союз, вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали материальную помощь подрывным антисоветским центрам…" О Господи, она-то откуда знает про подрывные центры? Ты знаешь что-нибудь про подрывные центры? И я не знаю. Чем же все-таки там жены художников занимаются? "…и другим враждебным Советскому Союзу организациям за рубежом. В 1976-1977 годах они дали, например, несколько концертов, денежные сборы от которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций. Эти люди порочат звание гражданина СССР и нарушают статью 7 Закона СССР от 19 августа 1938 года "О гражданстве Союза Советских Социалистических Республик"…У-у-у.

Сурков подходит к Ярцевой и с удовольствием кивает головой.

СУРКОВ
Это ж, понимаешь, дело какое! Посол СССР Антонов сидит там, в Париже, а у него под носом Вишневская и Ростропович порочат всё подряд, деньги заколачивают… Предатели! Документ. Очень важный документ, написанный деятелем культуры, из недр, так сказать, - объективка. Можно готовить указ о лишении гражданства. Антонова снимут, это точно! Это мировой скандал.

ЯРЦЕВА
(достает сигареты и закуривает, щелкает зажигалкой)
Курить надо бросать. Уже не могу пешком до верха дойти.

СУРКОВ
Не понимаю, зачем ты пешком карабкаешься в такую высь, времени столько тратишь? На лифте раз и там.

ЯРЦЕВА
Мировой скандал, значит, затеваешь? Вишневскую с Ростроповичем лишаем гражданства, а ты в белом фраке летишь в Париж и садишься в посольстве на месте Антонова! Раз - и там? Молодец, широкими мазками работаешь. Ты - в белом фраке, все - в говне…

СУРКОВ
Нин. Я что-то не понимаю твоего сарказма.

ЯРЦЕВА
А ты вообще что-нибудь понимаешь? Ты понимаешь, что Россия и твоя Родина в том числе? Что Россия не должна потерять таких музыкантов? Ты, ничтожество бесталанное, что ты сделал для своей Родины? Может, деньги ветеранам перечислял? (Сурков по-идиотски ухмыляется). Может, сочинил фугу какую-нибудь? Нет, ты только знаешь, что морщить свой узенький лобик, да за галстуками в Париж летать!

Ярцева щелкает зажигалкой и поджигает письмо. Сурков бросается к ней, но не может дотянутся.

ЯРЦЕВА
Тихо, тихо, не обожгись!

Она выбрасывает пепел в открытое окно и мимоходом смотрит на свое отражение в стекле.

ЯРЦЕВА
Говорила тебе - худеть надо, пешком больше ходить. Был бы попрытче.

СУРКОВ
Сука.

ЯРЦЕВА
Я? Вот и делай людям добро после этого. Я еду в Париж выбивать место для тебя, а ты так отвратительно не любезен.

СУРКОВ
(плачет)
Сука, сука, сука! Ты обещала мне. Я это место два года жду. Нина, я ж французский, как дурак, выучил.

ЯРЦЕВА
Ну, скажи что-нибудь по-французски.

СУРКОВ
Нин, не издевайся. Ты обещала! Ты же сама говорила - хватит Антонову там сидеть!

ЯРЦЕВА
Да, хватит. Такой специалист как Антонов сейчас нужен здесь. Он будет работать в Москве - у меня для него есть очень серьезные предложения. И я еду в Париж, чтобы поговорить с ним о работе в Москве. Зачем же нам мировой сандал? Мы всё сделаем тихо, достойно. И будешь ты жить в Париже, устриц со льдом трескать и доносы писать, как последняя шлюха.

СУРКОВ
А ты, как святая дева Мария, будешь здесь в Москве с Антоновым трахаться.

Глаза у Ярцевой наливаются злобой. Она с размаха ударяет Суркова по лицу.

Сцена 11.
1978 г. Париж. Гранд Опера. Вечер.

Ярцева идет по фойе театра. Она немного опаздывает. В зал заходят последние зрители.

Ярцева на ходу быстро оглядывает себя в зеркало, поправляет волосы - видно, что она волнуется.

Она заходит в ложу.

В ложе сидит министр культуры Франции с супругой, посол СССР во Франции АНТОНОВ.

Ярцева жмет всем руки.

ЯРЦЕВА
Добрый вечер, господин министр. Извините, я немного опоздала.

МИНИСТР
Добрый вечер, мадам Ярцева. Рад вас видеть! С приездом вас!

Ярцева протягивает руку Антонову и смотрит ему в глаза. От такого взгляда всем становится неловко - министр поворачивается к сцене и делает вид, что ничего не заметил. Антонов усаживает Ярцеву в кресло.

ЯРЦЕВА
Благодарю вас, господин министр, что вы с таким вниманием относитесь к творчеству советской певицы. И Алмазная медаль города Парижа, которой вы удостоили Галину Вишневскую, большая честь для всего Советского Союза.

МИНИСТР
Наш алмаз меркнет рядом с вашим. (Министр кивает в сторону сцены).

Все смотрят на сцену. Ярцева смотрит на Антонова, тут же забыв о министре.

ЯРЦЕВА
Что он сказал?

АНТОНОВ
Он сказал, что все алмазы меркнут рядом с Вишневской! Нина, ты сейчас, посмотришь, в какой она прекрасной форме. Ты знаешь, она, конечно, тоскует страшно и от этого становится еще красивее. Как голос звучит! Это не женщина, это стихия! Ей бы сейчас домой, в Большой…

ЯРЦЕВА
(поправляет волосы, трогает верхнюю пуговицу на кофте, растерянно улыбается)
Да…

АНТОНОВ
Ей бы сейчас Кармен или Медею! Она в такой прекрасной форме - какая бы это была Кармен! Это же ее роль! Нина, ты же знаешь, - это натуральная Кармен! Такой Кармен никогда в мире не было! Она должна спеть Кармен обязательно! Здесь всё концерты, концерты, а ей нужна большая постановка. Сейчас, когда она на пике творческой зрелости! Какая это была бы Кармен!

ЯРЦЕВА
(улыбается)
Да, Кармен-Вишневская в Большом - это фурор. Удивительно, что она сих пор не спела Кармен. Ты не знаешь, почему она до сих пор не спела Кармен?

АНТОНОВ
Не знаю. Может быть, потому что это меццо-сопрановая партия? А меццо в Большом на роли в очередь стоят. Не знаю.

ЯРЦЕВА
Упущение. Большое упущение. Будем работать. Надо предложить ей Кармен.

АНТОНОВ
Нина…Ты серьезно?

ЯРЦЕВА
Разве я похожа не легкомысленного человека? Конечно, серьезно. Четыре года они уже тут концертируют, наш зритель соскучился по своим кумирам. Пора домой, да за работу. И, конечно, Кармен. Сразу.

АНТОНОВ
Мы должны сейчас же пойти к ним и сказать это. (Он встает). Сейчас же. Нина, пожалуйста.

ЯРЦЕВА
(улыбается).
Хорошо, хорошо, сейчас пойдем… Но сначала…

АНТОНОВ
(садится и усмехается)
Вот дурак. Разволновался, как мальчишка. Забыл, что без "но" у нас ничего не бывает. Дурак.

ЯРЦЕВА
У нас бывает все. Ты же знаешь, твое мнение для меня… твои просьбы… Разве я отказывала тебе в чем-нибудь? Если ты хочешь, чтобы Вишневская пела Кармен в Большом, она будет петь Кармен в Большом. Ты же знаешь, я всё могу… для тебя я могу сделать всё. Я даже сама могу спеть Кармен. Только… только и ты выполни, пожалуйста, одну мою просьбу. (У нее трясется голос).

АНТОНОВ
Нина, Ниночка, мы же друзья, ты знаешь…я всегда…конечно…

ЯРЦЕВА
(сквозь слёзы)
Ты должен вернуться в Москву. Я приготовила для тебя место в Министерстве иностранных дел…Я не могу без тебя…(плачет).

В зале гаснет свет. Антонов молча смотрит на пустую сцену. Ярцева рукавом вытирает сопли и размазывает косметику, как ребенок. Антонов поворачивается к ней и снисходительно улыбается, дает носовой платок. Она отказывается, тогда он сам вытирает ей слезы. И она начинает плакать еще сильнее.

Антонов берет ее за руку, и они выходят из ложи. Проходят мимо удивленного швейцара в узкий темный коридор.

Антонов прижимает Ярцеву к стене и целует. Она успокаивается и играет в обиженную, но податливую девочку.

ЯРЦЕВА
Я не могу больше одна… без тебя.

АНТОНОВ
Ты чудесная. Ты очень хорошая. И очень, очень умная.

ЯРЦЕВА
Но царевна все ж милее, все ж румяней и белее. Думаешь, я рассчитывала, что ты вернешься ко мне? От семьи убежишь? Я же очень, очень умная?… Всё, что мне нужно было - этот один твой поцелуй. Как же мне его было вытащить из тебя… Только так, используя служебное положение. Командировочку себе выписала - в Париж за поцелуем. Спасибо. Штампик поставишь в командировочное удостоверение? (Она шмыгает носом и улыбается). А теперь надо работать. Работать. (Она первая выходит из коридора и оборачивается). Интересно, а вот жена художника чего хочет?

АНТОНОВ
Жена художника?

ЯРЦЕВА
Ты знаешь, Сурков в прошлый раз в Париже купил себе галстук за тысячу франков. Такой безобразный галстук! А у тебя хороший. Ты не волнуйся. Я всё сделаю.

Антонов остается один в коридоре.

В зале уже начался концерт. Ярцева тихо садится на свое место.
На сцене - хор. Звучат первые аккорды.

Сцена 12.
Фойе Гранд-Опера. Антракт.

Среди большого количества зрителей стоит Ярцева и весело беседует с какими-то мужчинами. Антонов стоит далеко от нее, но постоянно ловит ее взгляд. Она тоже время от времени на него поглядывает и улыбается.

Наконец, он видит, как она извиняется перед своими собеседниками и уходит через маленькую дверь в служебное помещение, на ходу заговорщицки кивнув Антонову. Он ласково кивает ей и радостно улыбается.

Она идет по служебному коридору. Лицо ее передергивает нервная судорога, она сжимает зубы, глаза становятся белыми и злыми. Она заходит в кабинет директора и показывает рукой, что ей надо позвонить. Директор сразу выходит из кабинета.

Она набирает Москву.

ЯРЦЕВА
Сурков? Все в порядке. Контракты у меня. У них расписано всё на несколько лет вперед. Возвращаться они не собираются. Быстро готовь указ и неси на подпись.

СУРКОВ
Ты с женой художника встречалась?

ЯРЦЕВА
С какой женой? А с женой… Нет, нет. Зачем? И скажи, пусть готовят приказ об отзыве Антонова в Москву. Приложи письмо этой жены художника. Пусть знают, какую тут Антонов антисоветчину развел.

СУРКОВ
Ты же сожгла письмо!

ЯРЦЕВА
Я всегда говорила тебе, что ты козел. Кто такие документы сжигает? В столе, в нижнем ящике под папкой.

СУРКОВ
Спасибо, Ниночка, золотая моя. Любовь это - страшная сила.

ЯРЦЕВА
Давай, давай. Французский учи, как следует.

Ярцева кладет трубку и быстро идет обратно в ложу.

Входит тихо, садится. Дружелюбно подмигивает Антонову и что-то тихо шепчет ему на ухо. У него вытягивается лицо. Она беспомощно пожимает плечами.

На сцене - Вишневская поет.

В зале сидит хмурый режиссер.

Сцена 13.
Кремль. Зима. Вечер.

Сурков в своем кабинете танцует и поет детскую французскую песенку. Он складывает в папку бумаги, с трудом убирает улыбку с лица и выходит в коридор.

В коридоре пусто. Сурков чинно идет, а в конце коридора подпрыгивает и делает какой-то финт ногами.

Рука Суркова кладет на стол донос жены художника.

Трясущаяся рука Брежнева подписывает этот донос, который постепенно превращается в указ. За кадром текст указа-доноса зачитывает диктор радиостанции "Свобода" на английском языке: " На основании статьи 7 Закона СССР от 19 августа 1938 года "О гражданстве Союза Советских Социалистических Республик" за действия, порочащие звание гражданина СССР, лишить гражданства СССР Ростроповича Мстислава Леопольдовича, 1927 года рождения, уроженца города Баку, и Вишневскую Галину Павловну, уроженку города Ленинграда. В сообщении указано, что выехавшие несколько лет назад в зарубежную поездку Ростропович и Вишневская, не проявляя желания возвратиться в Советский Союз, вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали помощь подрывным антисоветским центрам и другим враждебным Советскому Союзу организациям за рубежом. В 1976-1977 годах они дали, например, несколько концертов, денежные сборы от которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций. С сегодняшнего дня Мстиславу Ростроповичу и Галине Вишневской запрещен въезд на территорию СССР".

Сцена 14.
1978 год. Париж. Гранд Опера.

Вишневская кланяется, идет за кулисы, ждет, когда закончатся аплодисменты, и готовится к следующему выходу на сцену.

Хмурый режиссер сидит в зале.

К Галине подходит Николь с кисточкой и пуховкой поправить грим. У нее заплаканное лицо.

ГАЛИНА
Николь, у вас красный нос. Припудрите его.

Николь не может сдержать слезы. Галина оборачивается - за кулисами стоит Антонов. Она подходит к нему. Он что-то говорит ей. (За кадром читается указ-донос на разных языках).

ГАЛИНА
Каким центрам?

Она двумя руками закрывает рот. Отворачивается, чтобы никто не видел ее лица, успокаивается и выходит на сцену.

На сцене хор, как в начале. Галина идет на сцену и оборачивается.

За кулисами на нее смотрят режиссер, Антонов, Николь, много других служащих театра. Режиссёр со слезами на глазах показывает ей руками - ввысь!

Галина берет финальное "ля" фермата. Она смотрит в зал - зал расплывается, как сквозь слезы. Крики "Браво!!!", цветы, овация.

РЕЖИССЕР
(сквозь слезы)
Может ведь! Всё может! Богиня!

Римма под зонтом с собакой подходит к дому Галины.

РИММА
(за кадром)
Последние дни плохо сплю. Рыбу всё вижу - это значит, рыбиться будет. А Галина Павловна во сне грибы собирала. Значит, грибиться будет. Домой пора.

Идет дождь. Старушка в кондитерской, грустно улыбаясь, пьет чай.
ЗТМ. Звуки затихающего дождя.

Сцена 15.
1930 г. Деревня, дача. Лето. Утро.

Из ЗТМ. Последние капли дождя стучат по листьям. Наступает тишина.

Солнечно. Прозрачно. Чисто. Тихо. Первые звуки просыпающейся деревни - замычала корова, скрипнул колодезный журавль.

Перед разбитым зеркалом - женщина со светлыми волосами. Зеркало разбито, поэтому мы не видим ее лица, только руки и струящиеся волосы. Она нанизывает на нитку бусинки. Это Зина, мать Гали.

Красивый молодой мужчина подходит к ней сзади и дрожащей рукой еле касается волос. Это Павел, отец Гали.

В раме зеркала торчит топор. Лицо Зины обезображено - избито так, что не видно живого места. Она улыбается и нанизывает бусинки. Павел гладит ее по волосам и плачет.

ПАВЕЛ
Дура. Узнаю - всё равно убью.

Нанизав последнюю бусинку, Зина встает и, кокетливо потягиваясь, достает со шкафа чемодан. Павел смотрит на нее, как на медовый пряник. Она ходит по дому и собирает свои вещи. Он ходит за ней.

ЗИНА
За молоко отдай рубль. Постой-ка. Уже, наверно, полтора. Точно полтора. Не платили с прошлой пятницы. Когда платили последний раз?

ПАВЕЛ
Зина…

ЗИНА
(спотыкается, чуть не падает. Павел тут же хватает ее за талию и не отпускает. Она убирает его руки). Спросишь. Я не помню. Хотя не спрашивай. Она соврет, не дорого возьмет. (Зина опять спотыкается). Дай рубль и всё. А если что скажет, тогда и доплатишь. А сам не спрашивай.

Зина аккуратно складывает свои вещички в чемодан. Хмурит сосредоточенно бровки, вспоминая, что же еще взять и осматривает комнату.

ЗИНА
(напевает)
Ах, не терзай меня, Скажи хоть слово…

Тихо открывается дверь, и в комнату заглядывает сонная Галя.

ГАЛЯ
Отвечай, отвечай скорей…

ЗИНА
Я приговор твой жду, я жду решенья…

Она подходит к зеркалу, опять споткнувшись. Берет нитку с бусинками, делает узелок и надевает на шею.

Павел вытаскивает топор из зеркальной рамы и подходит к Гале.

ПАВЕЛ
Скажи, доченька, кто здесь был без меня?

Зина замолкает, ее лицо сразу становится напряженным, она внимательно смотрит на Галю.

Галя смотрит на нее и молчит.

Павел хватает Галю за шиворот, как котенка, и, глядя прямо ей в глаза, громко кричит.

ПАВЕЛ
Говори, кто здесь был без меня?

Зина в испуге смотрит то на топор, то на Галю.

ПАВЕЛ
Кто? Говори!

ГАЛЯ
(взглянув на мать)
Никого не было.

Павел отпускает Галю, садится на пол и плачет.

ЗИНА
Знаешь, все-таки отдай полтора. (С удовольствием смотрит на себя в зеркало и немного раздосадованно трогает пальчиком огромный синяк под глазом). Так…кажется, ничего не забыла.

ПАВЕЛ
Не уходи…

Зина защелкивает чемодан и последний раз осматривает комнату. Встает и с чемоданом в руке идет к двери, на ходу еще раз удовлетворенно взглянув в зеркало.

ПАВЕЛ
Зина, не уходи.

Она идет к двери, снимает со стены гитару и на пороге оборачивается.

ГАЛЯ
Ты не знаешь, как страшны мне эти…

ЗИНА
Мгновенья эти! Мгновенья…(подходит к Гале). Ты уже взрослая девочка, ты всё понимаешь, да? Пока побудешь здесь, на даче, а я потом заберу тебя, Галя… Устроюсь и заберу…(напевает) Ты не знаешь, как мгновенья эти страшны для меня…За молоко не забудь заплатить. Бог с ним, отдай полтора, а то откажет. А ребенку молоко нужно каждый день.

Зина уходит, быстро захлопнув дверь, в косяк которой тут же втыкается топор.

Галя молча смотрит ей вслед.
Потом поднимает с пола красный бумажный цветок, вставляет в волосы и поет:

ГАЛЯ
Ты внимаешь, вниз склонив головку, очи опустив, и тихо вздыхая! Ты не знаешь, как (забывает слова)… эти полны значенья, как меня смущает это молчанье… значенья -молчанья…значенья-мученья…печенья…

Сцена 16.
1930 год. Деревня. Свечная мастерская. Церковь. Лето. Утро.

Старик выносит лотки со свечами и направляется в церковь. Возле церкви очень много народа. В основном молодые люди, одетые празднично - девушки и парни в свадебных нарядах. Женихов и невест очень много - человек сто. Среди них есть супружеские пары с грудными детьми. Сидят на траве, на телегах, перекусывают, кормят детей.

К церкви подходит священник. Люди крестятся, священник их крестит на ходу, они кланяются, кто-то целует руку священнику.

Священник заходит в церковь. Там расставляют свечи, зажигают, распевается хор, идет подготовка к обряду венчания.

Священник подходит к старику-мастеру.

СВЯЩЕННИК
На сегодня хватит?

СТАРИК
Всю ночь работали, батюшка. До обедни-то и хватит. А мы отдохнем часок и опять за дело. Такая работа в радость, усталости нет совсем. Сколько же сегодня венчаний будет?

СВЯЩЕННИК
Сколько успеем. За три дня сто тридцать пар обвенчали. Говорят, вчера закрыли Успенский храм. Наш последний на всю округу остался. Так что сегодня и венчания и крещения - всё к нам, такое наше Божье дело. Ты уж потрудись, брат.

СТАРИК
Что же это делается, батюшка? Люди по двести верст пехом, лишь бы до храма дойти, обвенчаться, а они церкви закрывают! Как же русскому человеку без Бога?

СВЯЩЕННИК
А ты потрудись, брат, и Бог не оставит нас. Потрудись.

По дороге, со стороны леса к церкви идут люди - в грязной обуви, с котомками.
У некоторых на руках маленькие дети.

Вокруг церкви белым-бело от свадебных нарядов.

Галя стоит среди толпы и примеряет чью-то фату.

ГАЛЯ
Петь буду. Романс.

ТЕТКА
Ишь-ты, романс! Какой это такой романс?

ГАЛЯ
Страшная минута.

Сцена 17.
Деревня.

Свадьба. Народ веселится, танцует, поет. Галя тоже танцует вместе со всеми.

Люди устают и рассаживаются за столы, накрытые прямо на улице. Становится тише и слышно, как поскрипывает катушка в свечной мастерской.

ТЕТКА
А сейчас будет романс! Галя, давай!

Галя без всякого смущения выходит и встает так, чтобы ее все видели. Тишина. Все ждут.

ГАЛЯ
Романс. "Страшная минута". Ты внимаешь, вниз склонив головку, очи опустив и тихо вздыхая! Ты не знаешь, как…как…(скрипит катушка и напоминает Гале материнский голос и слова: как мгновенья эти страшны для меня) как мгновенья эти страшны для меня и полны значенья, как меня смущает это молчанье! Я приговор твой жду, я жду решенья!

Галя поет до конца без запинки под скрип катушки и срывает бурные аплодисменты. Народ опять пускается в пляс.

Сцена 18.
Деревня.

В деревню въезжает колонна телег. Впереди лошадь, на гриве которой прицеплен большой красный бант.

Телеги подъезжают к церкви. Мужик АНТИПОВ спрыгивает с телеги и подозрительно осматривает многочисленных женихов и невест. Подходит к священнику.

АНТИПОВ
Что за балаган?

СВЯЩЕННИК
Венчание.

АНТИПОВ
(достает из-за пазухи мандат)
Попрошу освободить помещение. Здесь будет организовано зернохранилище.

СВЯЩЕННИК
Разрешите закончить обряды. Люди по несколько дней в ожидании, с детьми на крещение пешком идут. Дайте еще неделю.

АНТИПОВ
Освободить помещение. Балаган закончен! Освободить помещение и разойтись по домам!

Народ начинает роптать. Парни выдергивают колья из забора.

АНТИПОВ
Будем оказывать сопротивление властям? (Достает пистолет).

Огромный кол опускается на спину тощей лошади с красным бантом. Она жалобно визжит и падает. Антипов бросается к лошади, обнимает ее за шею. Лошадь дергается и замирает.

Толпа набрасывается на Антипова и забивает его кольями.

С телег спрыгивают приехавшие мужики. Начинается драка. В деревне по дворам - погромы.

Под бабьи вопли из домов выносится различное барахло.

Мужики в кожанах выносят сбруи, ведра, кастрюли, выводят мычащих коров, тащат бочонки с огурцами и капустой, пыльные шубы, абажуры, прочую утварь.

В дому со свадьбой народ сидит молча за столом и в недоумении наблюдает, как два здоровенных парня заходят в дом. Слышны звуки погрома.

Один выносит из дома две подушки. Останавливается на крыльце и пьет из кувшина молоко.

МАТЬ НЕВЕСТЫ
Положь приданое на место.

ПАРЕНЬ
Это, мать, теперь не приданое, а экспроприированное имущество.

Женщина ударяет снизу по кувшину. Парень стоит весь в молоке. Кувшин разбивается.

ПАРЕНЬ
Да ты че, старая?

Он отталкивает ее и несет подушки к телеге. Мужики вскакивают начинается драка.

Галя стоит в старинной шали, онемев от ужаса. Ее кто-то толкает. Она падает. Поднимается, идет сквозь толпу дерущихся, наступает на разбитый кувшин, поднимает упавшую со стола ложку, кладет на стол рядом с тарелкой, но стол тут же опрокидывается и вся посуда летит на землю.

Один мужик выносит из дома самовар и тащит бегом его на телегу. Мать невесты снимает самовар с телеги и убегает с ним по деревне. Самовар дребезжит. Мужик несется за ней. Тетка кричит:" Иро-оды-ы!"

Галя смотрит на убегающую тетку и повторяет незнакомое слово.

Вдруг она видит своего отца, бегущего с топором в толпу дерущихся. Галя закрывает руками глаза и только слышит дикие крики.

Когда она открывает глаза, вокруг тишина.

Невеста с двумя подушками в обнимку ходит по разгромленному двору и собирает осколки.

НЕВЕСТА
Кувшин разбили. Зачем разбили? Хороший был кувшин.

Отец жениха несет его на руках, как ребенка и плачет. Голова парня запрокинута, на землю льется кровь. У паренька с головы падает картуз. Галя подбегает и поднимает его, надевает на парня. Картуз опять падает. Галя поднимает, надевает. Он опять падает. Галя поднимает и стоит с картузом в руках.

Возле церкви все разорено, много убитых, перевернутая телега, лошадь с красным бантом.

Разорванная прозрачная белая фата улетает в небо. Галя хочет поймать ее, но не дотягивается.

Скрипит и постепенно замолкает катушка. Рядом с катушкой убитые старик и мальчик. Догорает последняя свеча.

Сцена 19.
1936 год. Кронштадт. Школа.

Девятилетняя Галя стоит на сцене. Она резко и громко запевает.

ГАЛЯ
Песня наша, греми,
Налетай волной на мир!
Ленин жив, Ленин жив,
Ленин движет нами.
В городах, деревнях
Грозный вал вздымается, бурля,
Громче, песня - наше знамя!
Слышишь, Ленин? - дрожит земля!

Глаза горят, голова гордо поднята. Она не поет, а почти кричит. Песня заканчивается. Зал, наполненный детьми и учителями, взрывается аплодисментами, начинается невообразимый вой.

Галя с широко раскрытыми глазами смотрит и кланяется. Пианистка повторяет последний куплет, и Галя орет еще громче.

ГАЛЯ
Слышишь, Ленин? - Дрожит земля!

ЗАЛ
Слышишь, Ленин? - Дрожит земля!!!

Так повторяется несколько раз. Зал исступленно скандирует.

После концерта все толпятся вокруг Гали. Она, обалдевшая от успеха, только таращит глаза. Слышны возгласы: "Это Галька-артистка! Артистка! Ну Галька-артистка! Ну дает!".

К ней пробирается через толпу немолодой человек. Улыбается. Это ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Ты из какого класса?

ГАЛЯ
(отчеканивая)
Из третьего.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Любишь петь?

ГАЛЯ
Лю-блю!

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Да ты что кричишь-то? Я ж не глухой. Приходи ко мне во вторник в хоровой класс. Меня зовут Иван Игнатьевич. Придешь?

ГАЛЯ
(еще громче)
При-ду!!!

Галя, не дослушав Ивана Игнатьевича, бросается вдогонку за компанией ребят.

Симпатичный мальчик в аккуратненьком костюмчике с прилизанной челочкой идет с двумя приятелями. Галя, почти догнав их, вдруг быстро возвращается к Ивану Игнатьевичу.

ГАЛЯ
А где ваш класс хоровой? Куда приходить?

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
На улице Пахомова 19, в помещении первой школы. Ты с мамой приходи или с отцом. Придешь?

ГАЛЯ
(убегая)
Приду, приду.

Она бежит за компанией мальчиков, но их уже нигде нет. Раздосадованно оглядевшись, Галя бежит домой.

Сцена 20.
1936 год. Кронштадт. Квартира бабушки.

Бабушка Гали и Зина сидят в комнате. В руках у Зины большая труба от патефона.

БАБУШКА
Привез и оставил. Подбросил, как котенка. С тех пор и не появляется. Шесть лет ни слуху ни духу.

ЗИНА
Да-а?

БАБУШКА
А девку ты забирай. Сиротой растет при живых родителях. Какая ни на есть, а все-таки ты мать. Хоть и характерец, конечно, у тебя кремень. Тяжело ей с тобой будет. Да ну с матерью с любой лучше.

ЗИНА
Конечно, лучше.

Галя несется домой - ленточки на косицах съехали, шнурок на одном ботинке развязался. Сумкой размахивает над головой, перепрыгивает с ходу через маленький заборчик.

Влетает в квартиру. Бросает сумку и орет на весь дом.

ГАЛЯ
Песня наша, греми!
Налетай волной на мир!

Забегает на кухню, хватает со стола кусок хлеба и с набитым ртом продолжает петь.

ГАЛЯ
Ленин жив! Ленин жив!
Ленин движет нами!

Вдруг замечает в дверях кухни незнакомую ей женщину с трубой в руках. Рядом бабушка. Галя вопросительно смотрит на бабушку.

ЗИНА
Здравствуй!

ГАЛЯ
(с набитым ртом)
Здрасьте…

Молчание.

Зина проходит на кухню.

ЗИНА
Какие ты песни-то хорошие знаешь. А помнишь? Ах, не терзай меня, скажи хоть слово…Как мне страшны мгновенья эти…

Галя опять вопросительно смотрит на бабушку. Зина берет себе чашку и, не выпуская трубы из рук, наливает чай.

ЗИНА
Я проездом. На минутку. На дальний Восток еду…

Галя перестала жевать. Стоит, не двигаясь, с набитым ртом и только глазами следит за передвижениями матери.

ЗИНА
В концерте пела?

Галя кивает.

Опять молчание. Снизу раздается сигнал автомобиля.

ЗИНА
Ну мне пора. На Дальний восток еду. Ты… Может быть, ты… Ты хочешь поехать со мной? (Она спрашивает так, что становится сразу ясно, что она не собирается брать Галю).

Галя молчит. Переводит глаза то на Зину, то на бабушку.

ГАЛЯ
Нет. Я не могу. У меня завтра хоровой класс.

Бабушка в отчаянии закрывает глаза.

ЗИНА
(облегченно вздыхает)
Ну…Нет так нет. Тогда до свиданья.

Зина выходит. Хлопает дверь. Галя вздрагивает и едва сдерживается, чтобы не посмотреть ей вслед.

БАБУШКА
Господи…Сиротка ты моя. Никому не нужна.

Вдруг дверь распахивается, и в кухню врывается Зина.

Галя бросается ей навстречу, готовая обнять и расцеловать, и поехать на край света.

ЗИНА
Про трубу-то забыла совсем! Это тебе, Галя! И там еще пластинки! Ну, я побежала? Ах, не терзай меня, скажи хоть слово!

Зина впихивает Гале в руки трубу и выскакивает.

Галя, как вкопанная, стоит с трубой посреди кухни.

Сцена 21.
1936 год. Кронштадт. Квартира бабушки.

Галя сидит около трубы патефона. Звучит опера "Евгений Онегин". Галя плачет.

Пластинка останавливается. Галя ставит ее сначала. И опять плачет.

В комнату заходит бабушка. Видит плачущую Галю.

БАБУШКА
(себе под нос)
Вот стерва. Лучше бы не приходила, чтоб ей пусто было. Не плачь, доченька. Мы с тобой и одни справимся. И никто нам не нужен. Не плачь!

ГАЛЯ
(плачет еще сильнее)
Ой, бабушка, у меня живот болит.

БАБУШКА
Где?

ГАЛЯ
(сквозь слезы)
Вот здесь…ой, ой…

БАБУШКА
Да с чего он у тебя болит?

ГАЛЯ
Жалко-о-о…

БАБУШКА
Кого?

ГАЛЯ
(плача)
Татьяну… Он не любит ее. Никто ее не любит. Никто.

Сцена 22.
1936 год. Кронштадт. Школьный двор.

Три мальчика, за которыми Галя бежала после концерта, стоят во дворе школы и читают записку. Аккуратный мальчик с проборчиком тоже сосредоточенно склонился над запиской.

ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК
"Я к вам пишу. Чего же боле? (Пожимает плечами). Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать". Боле. Что такое - боле? Кого наказать? Кто это написал?

ВТОРОЙ МАЛЬЧИК
Это написал Бонч-Бруевич.

ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК
Почему Бонч-Бруевич?

ВТОРОЙ МАЛЬЧИК
Потому что всё написал Бонч-Бруевич. Или Некрасов.

ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИК
Кому написал?

ВТОРОЙ МАЛЬЧИК
Нам. Тут же написано - вам пишу.

МАЛЬЧИК С ПРОБОРОМ
Это написал какой-то дурак. Надо выкинуть эту ерунду, а Надьке Лапиной навалять как следует, чтобы не передавала больше всякие дурацкие записочки.

Мальчики выбрасывают записку и решительно направляются на поиски Надьки Лапиной.
Из-за угла выходит Галя, поднимает записку, перечитывает ее и кладет в карман.

Она идет по набережной Финского залива. У нее что-то начинает болеть внутри. Она хватается за живот.

Садится у самой воды и смотрит на свое отражение.

ГАЛЯ
Ну что, сиротка? (Бросает камушки в отражение). Умереть хочешь? Чтобы все заплакали? Никто не заплачет. Скажут: вот сиротка умерла. Нет, не скажут. Никто ничего не скажет. Никому ты не нужна. До самого Дальнего Востока…

Сцена 23.
1936 год. Кронштадт. Хоровой класс.

Иван Игнатьевич внимательно смотрит на Галю.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Почему ты одна? Я же сказал, приходи с мамой. Где твоя мама?

ГАЛЯ
На Дальнем Востоке.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
А отец?

ГАЛЯ
Тоже на Дальнем Востоке.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Ну, расскажи, что же ты любишь петь?

ГАЛЯ
(задумавшись)
Да вот… "Песня наша, греми" люблю. Очень люблю.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Нет, нет, спасибо. Это я уже имел удовольствие слушать. Что-нибудь еще.

ГАЛЯ
Может, про Марусю? Или "Что наша жизнь? Игра!".

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
(усмехается)
Ну, давай про Марусю.

Галя сосредотачивается, как оперная певица, закрывает глаза.

ГАЛЯ
На окраине где-то в городе
Я в убогой семье родилась.
Лет семнадцати, горемычная,
На кирпичный завод нанялась.

Галя косится на Ивана Игнатьевича. Он наклонил голову и внимательно прислушивается к ее голосу. Она вдохновляется еще больше и поет еще жалобнее.

ГАЛЯ
Маруся, ты, Маруся!
Открой свои глаза!
А доктор отвечает:
"Маруся умерла".

У Гали глаза наполняются слезами. Иван Игнатьевич откашливается. Она вдруг хватается за живот.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Ты что?

ГАЛЯ
Как-то болит все внутри.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Может быть, пока хватит? Иди домой.

ГАЛЯ
Нет, будем заниматься.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Хорошо. А теперь спой мне гамму.

ГАЛЯ
Нет, такую я не знаю.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Я буду играть, а ты повторяй.

Он играет гамму, она молчит.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Ну что же ты молчишь?

ГАЛЯ
А слова-то какие?

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Никаких. Повторяй только звуки.

Он нажимает "до". Она тут же повторяет с абсолютной точностью. Он нажимает "ре". Она повторяет, пожимает плечами. Он играет гамму, она поет чисто и правильно.

Гамма посложнее. Галя поет. Иван Игнатьевич удовлетворенно качает головой. Ей уже нравиться легко скользить голосом по клавиатуре пианино. Она может воспроизвести любой звук. Голос набирает силу, она поет гамму за гаммой. На глазах ее слезы, у нее как будто вырывается изнутри какая-то боль. Ей становится легко. Кажется, что все, что наболело за недолгую ее детскую жизнь - одиночество и тщетное ожидание любви - все вырвалось наружу, и душа переполнилась каким-то новым чувством.

Иван Игнатьевич останавливается и молчит.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Как ты себя чувствуешь?

ГАЛЯ
Хорошо. Только вот здесь что-то…

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Здесь у тебя болит сердце.

ГАЛЯ
Какое же это сердце? В животе что ли сердце?

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
У тебя сердце везде. Оно у тебя очень большое. Ты такая маленькая, а сердце - большое, очень большое. Ему там внутри у тебя места мало. Вот оно и болит.

ГАЛЯ
И что же мне с ним делать?

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Жить. Любить.

ГАЛЯ
Кого любить?

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Как тебе сказать…Неужели, тебе совсем некого любить?

ГАЛЯ
Да, был тут один… Ну его. Не буду я его любить.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Без любви никак нельзя. Надо любить…

ГАЛЯ
Я вот эту музыку люблю теперь - до, ре и как там дальше…Теперь буду только эту песню петь.

ИВАН ИГНАТЬЕВИЧ
Это не песня. Это гамма. А знаете ли, вы, барышня, что у вас природная постановка голоса. Маска, резонатор и грудное дыхание - все в готовом виде. Профессиональные певцы этой постановки годами добиваются, да не у всех получается. Это клад, Божий дар. Береги. Это очень сложный и очень хрупкий механизм. Особенно, если внутри его такое огромное сердце. А заниматься начнем прямо сейчас.

Сцена 24.
1941 год. Кронштадт. Зима.

Замороженные мертвые улицы. Медленно перемещаются люди-тени. Лежат трупы с вырезанными ягодицами.

Старая ржавая колонка, из которой капает вода в чей-то бидончик. Следующий бидончик. Капает. Длинная очередь с бидончиками.

Человек, набравший воды, отходит от колонки и падает. Умер. Никто не обращает внимания. Вокруг таких много.

В очереди за водой среди черных лиц - осунувшаяся пятнадцатилетняя Галина. Рядом с ней подруга - опухшая хмурая девочка.

ДЕВОЧКА
Сегодня все карточки будут отоваривать. У нас на четверых по весу как раз, как одна французская булка получается. Вот, сколько французская булка стоила? Я маме говорю, французская булка стоила семь двадцать, а она - восемь, восемь. Вот хала с маком как раз восемь стоила, а французская семь двадцать. Галь, сколько французская булка до войны стоила?

ГАЛИНА
Не помню.

ДЕВОЧКА
(обращается к старухе, стоящей впереди)
Скажите, вы не помните, сколько стоила до войны французская булка?

СТАРУХА
(поворачивает черное безжизненное лицо и очень заинтересованно спрашивает)
Французская? До войны? Какой войны?

ДЕВОЧКА
Да, да, французская белая. Вот моя мама говорит…

Слышен нарастающий гул самолетов. Люди расходятся. Девочки прячутся в арке дома.

Снаряд попадает в этот дом, только с другой стороны. Взрывается еще один дом.

Девочки стоят в кирпичной пыли, кругом дым, ничего не видно. Вдруг они слышат детский крик :"мама1 Мама!". Галя бежит на этот крик. Подруга за ней.

Вокруг развалин бегает маленькая девочка и зовет маму.

Галя принимается разгребать камни руками и вдруг видит длинные красивые женские волосы. Маленькая девочка кричит: "Мама!".

Галя с подругой достают из-под развалин труп молодой женщины и еле-еле тащат его в здание школы. Девочка идет за ними.

ПОДРУГА ГАЛИ
А маме лишь бы спорить. Я ей говорю: да не могла французская булка восемь рублей стоить. Черный почем был? Галь, почем был черный? Черный был по шесть пятьдесят. Значит, французская максимум семь двадцать.

Они затаскивают труп в школу. Маленькая девочка садится на корточки рядом с погибшей матерью и успокаивается.

Сцена 25.
1941 год. Кронштадт. Столовая.

Галина и ее подруга заходят в мрачное помещение, слегка освещенное керосинками. Это столовая. Встают в очередь.

Изможденные почерневшие люди получают по карточкам тарелку жидкого серого варева. Тощая, укутанная в несколько платков, повариха делает отметки в карточках, наливает суп и возвращает карточки.

Галина вытаскивает из кармана карточку, держит в руке. Девочка стоит за ней. Галина на секунду кладет карточку и покрепче завязывает платок. Протягивает руку, чтобы взять карточку, но карточки нет. Она смотрит под ноги, ищет по карманам. Отходит в сторону из очереди. Ищет - нигде нет. Она смотрит на подругу.

Подруга получает суп, быстро садится за стол и с нечеловеческой жадностью ест. Галина садится напротив нее и смотрит, как она ест. Доев суп, подруга встает и, не сказав Галине ни слова, выходит.

Галя тоже выходит вслед за ней. Обессиленная, она садится на крыльцо столовой, отламывает от водосточной трубы сосульку, ест ее и смотрит на подругу, уходящую семенящей походкой.

Вдруг подруга оборачивается и идет назад. Подходит к Галине.

ПОДРУГА
Мы дома отдираем обои и едим клей. Он ведь на крахмале сварен. Вот. Как кисель получается. Почти как суп.

Подруга разворачивается и быстро уходит.

Галина идет по улице в сторону хорового класса.

Сцена 26.
1941 год. Кронштадт. Хоровой класс. Зима.

Галина заходит в класс. Кроме рояля без крышки ничего нет. Даже рамы вынуты. Галина нажимает клавиши. Они не звучат. Она беззвучно играет гамму. Поет.

В класс тихо заходит худенькая женщина.

ЖЕНЩИНА
Простите, пожалуйста. Это ваш рояль?

ГАЛЯ
(пожимает плечами)
Нет.

ЖЕНЩИНА
Я вчера крышку от него взяла. Никого не было. Я искала, у кого спросить, но никого не было. У меня ребенок совсем маленький. Все плакал, плакал от холода. А теперь перестал. Молчит почему-то.

ГАЛЯ
Возьмите все.

ЖЕНЩИНА
Спасибо вам. Большое спасибо. Я уж и не разворачиваю его. Боюсь, вдруг совсем замерзнет. Пусть уж так лежит и молчит.

Женщина снимает нижнюю панель от рояля. Галина помогает ей. Вместе они разбирают рояль на доски и несут к женщине домой. Складывают доски возле буржуйки. Галя обращает внимание на совершенно неподвижный маленький сверток в одеяльце, лежащий на кровати.

Галина выходит из комнаты. В коридоре ей попадается старуха. Старуха хватает Галю за руку и шепчет прямо в лицо.

СТАРУХА
Не ходи к ней. Она съела своего мальчика. (И прикладывает палец к губам).

Галя выходит на улицу. Идет мимо длинной очереди за хлебом. Смотрит, как люди получают по карточкам малюсенькие ломтики черного грубого хлеба. Вдруг сзади ее кто-то берет за плечо. Она оборачивается. Незнакомый человек улыбается ей. Это Павел, отец.

ПАВЕЛ
Галька? Ты что ли? Точно, Галька! А мне мать твою фотографию присылала. Узнал. Только чего- то ты такая худая? Не узнаешь?

ГАЛЯ
Узнаю.

ПАВЕЛ
Ну, ты что? Как?

ГАЛЯ
Как все.

ПАВЕЛ
А я вот тут в продовольственном складе работаю. Ты знаешь, по Ладоге скоро эвакуировать будут. Надо ехать. Надо, надо спасаться. Скоро здесь все кончится. Все. Смерть. Я точно знаю. На складах почти ничего нет. И не будет больше. Конец. Бежать надо. Это последняя эвакуация. Кто не успеет, все - смерть. Ты едешь?

ГАЛЯ
Нет.

ПАВЕЛ
Почему?

ГАЛЯ
Бабушка уже не встает. Она не дойдет до берега.

ПАВЕЛ
Она жива еще?

Галя разворачивается и уходит. Павел бежит за ней.

ПАВЕЛ
Галя, Галечка, ты знаешь, вот у моей жены мать - тоже старуха совсем. Если ты остаешься, может быть, мы ее к тебе приведем. А то, как же она одна останется? Ей тоже до берега не дойти. Ну, раз уж ты остаешься…

Галя, не оборачиваясь, уходит.

ПАВЕЛ
(вслед)
Галя, ты если что, заходи. У нас тут паек повышенный, и все такое…

Сцена 27.
1941 год. Кронштадт. Квартира бабушки.

Бабушка сидит в кресле возле буржуйки, закутанная в одеяло.

Галя крутит ручку патефона. Звучит "Евгений Онегин". Галя улыбается. Бабушка улыбается.

Сцена 28.
1941 год. Кронштадт. Ладожское озеро. Зима.

Длинная вереница машин. Колеса полностью в воде. Лед тает.

Левитан зачитывает приказ об эвакуации детей и женщин по "дороге жизни".

Толчея невообразимая, люди давят друг друга. Девочка, которая украла карточки тоже здесь.

Сцена 29.
1941 год Кронштадт. Квартира бабушки.

Бабушка дремлет в кресле. Галина тихо сидит в углу дивана.

Вдруг в комнату входит Павел. Рядом с ним еле волочит ноги старуха с узелком в руках. Она что-то бормочет себе под нос и плачет.

Павел усаживает ее рядом с Галей на диван.

ПАВЕЛ
(шепотом)
Народу тьма! Как бы успеть. Вот может, вам втроем веселее будет тут…Ну, побежал я, а то у нас там дети.

Сцена 30.
1941 год. Кронштадт. Ладожское озеро. Зима.

Павел с женой и детьми стоят в очереди в ожидании погрузки на машины. Одна машина уже загружена людьми, пытается сдвинуться с места, но колеса прокручиваются в снежной каше. Лед проламывается, и машина идет под воду.

Сцена 31.
1941 год. Кронштадт. Квартира бабушки.

Бабушка спит в кресле возле буржуйки. Галя спит на диване. Старуха сидит, бормочет, плачет.

Вдруг одеяло на бабушке вспыхивает, и она вся загорается.

Галя вскакивает, пытается тушить, забивает огонь своей кофтой.

Старуха на диване бормочет и плачет.

Сцена 32.
1941 год. Кронштадт. Улица.

Галя на санках везет бабушку в больницу. Подвозит санки к больничному крыльцу. Заходит.

Больница. Сидит женщина-санитарка.

ГАЛЯ
У меня там бабушка. Она обгорела. Помогите, пожалуйста.

Они вместе выходят на улицу и пытаются поднять бабушку. Бабушка стонет, просит, чтобы не трогали ее. Они не могут ее поднять. Санитарка уходит и через некоторое время возвращается с доктором. Втроем они с огромным трудом поднимают бабушку и заносят в больницу.

ДОКТОР
Ты домой иди. Что сможем, сделаем.

Сцена 33.
Квартира бабушки.

Галя заходит домой. На полу, возле дивана, в сидячей позе с узелком в руках лежит мертвая отцовская старуха.

Галя проходит к дивану, падает и засыпает. Стены покрыты инеем.

Утром с улицы доносятся громкие звуки - будто кидают что-то обледенелое.

Двое мужчин волоком вытаскивают из Галиного подъезда труп, с трудом его поднимают за руки и за ноги и забрасывают в машину, полную таких же замороженных трупов. Раздается странный звенящий звук.

К Гале в комнату заходят две женщины. Перешагивают через дохлую крысу. Двери в квартире нет. Мужчины идет вслед за ними. Они забирают старуху с узелком. Женщины тормошат Галю. Она не просыпается.

ЖЕНЩИНА
Вроде теплая еще. Эй? Живая? (Галя не двигается). Ребята, идите сюда! Еще одна.

Мужчины возвращаются. Подходят к Гале. Берут за руки и за ноги. Она просыпается.

МУЖЧИНА
Ну, чего зря зовете? Работы что ли мало!

ЖЕНЩИНА
Ты что здесь делаешь?

ГАЛЯ
Живу.

ЖЕНЩИНА
Давай жилец поднимайся. На ногах-то держишься? Давай, давай шевелись. Пристроим тебя на откорм в голубую дивизию.

Сцена 34.
Больница.

Галя стоит возле санитарки.

САНИТАРКА
Отмучилась милая. Ночью и увезли, в общей могиле похоронили. И ладно. Чтоб тебе не хоронить, не мучиться.

ГАЛЯ
А могила где?

САНИТАРКА
Да кто ж знает? Но все лучше, чем посреди улицы-то лежать.

Сцена 35.
1941 год. Кронштадт. Ладожское озеро.

Длинные вереницы машин едут через озеро. На берегу люди толкаются, плачут, падают.

Галя бежит к берегу, пытается пробираться через толпу, но ее оттесняют. Она останавливается. Выходит из очереди назад и идет домой по пустой замерзшей улице.

Приходит домой, включает патефон и слушает "Онегина".

Сцена 36.
1942 год. Кронштадт. Уличный завал после бомбежки. Весна.

Взрывы. Все в красной кирпичной пыли. Размеренный топот бегущих солдат. Команда: "Стой! Раз-два! Разбор завала".

Пыль рассеивается. Женский отряд противовоздушной обороны в голубых комбинезонах выстроен на улице. Галина в первом ряду, стряхивает пыль с волос. Женщины расходятся и разгребают руками кирпичи.

Галина натыкается на труп. Вместе с большой разбитной теткой в голубом комбинезоне - напарницей МАШКОЙ - вытаскивают труп из-под завала.

Тащат погибшую женщину в здание школы. Укладывают ее в ряд с другими погибшими и бегом возвращаются обратно.

Там вытаскивают уже другого человека.

Машка и Галина опять разгребают кирпичи. Вытаскивают человека и тащат его в школу.
Бегом возвращаются, садятся на камни передохнуть и отдышаться.. Машка молча, тяжело дыша, протягивает Галине папиросу. Галина пытается закурить и не может: тяжелое дыхание, руки трясутся.

ГОЛОС КОМАНДИРА
Не сидеть! Не сидеть! Не сидеть!

Они вскакивают и опять принимаются разгребать завал. Папиросу Галина прячет в карман.

Они опять кого-то тащат в школу.

Сцена 37.
1942 год. Кронштадт. Казарма.

Все женщины раздеваются и ложатся в кровати. Машка пластом падает и тут же засыпает.

Галина снимает голубую униформу, натягивает чулки, платье, причесывается и ложится в постель.

Дед-командир делает последний обход.

ДЕД
Ну что, куропатки, отбой? (раздается дружный храп). Н-да, безукоризненная дисциплина и исполнительность.

Он гасит свет и выходит.

Галина лежит с открытыми глазами. Ждет. Смотрит на полоску света под дверью. Машка храпит. Наконец, свет за дверью гаснет, и тут же раздается храп самого командира. Галина толкает Машку.

Они встают, достают из-под кровати туфли, босиком идут к окну и бесшумно выпрыгивают.

Сцена 38.
Кронштадт. Офицерский клуб.

На сцене клуба оркестр. Танцы.

Машка сидит в шумной компании офицеров, громко смеется и курит. Все пьют из разной посуды. Машка прыгает к молоденькому офицеру на колени, и он под ее тяжестью весь переламывается, но с нескрываемым удовольствием.

Галина тоже сидит в этой компании. Ей тоже весело. Она достает из кармана папиросу, закуривает. Ей тут же протягивают кружку. Она нюхает и чуть не падает в обморок. Зажмурившись, залпом выпивает. Дыхание перхватывает, глаза выкатываются.

Машку приглашает танцевать солидный офицер.

Галина выстукивает каблуками ритм мелодии, курит. К ней подходит и садится рядом молодой красивый офицер. Это ПЕТР ДОЛГОЛЕНКО.

ПЕТР
Вам бы очень подошел мундштук.

ГАЛИНА
И шляпа с перьями.

ПЕТР
(достает мундштук и вставляет папиросу Галины в него)
Экстра-класс! Старший сержант Петр Долголенко. Разрешите пригласить?

Они танцуют. Галина немножко опьянела о очень ловко стала подпевать оркестру.

ГАЛИНА
Ты такой высокий. Мне неудобно.

ПЕТР
Я еще не очень высокий. На флоте, знаешь, какие великаны есть! Я - четвертый. Вон там - это Коля Завьялов. Она третий. И еще у нас есть братья Громовы - они полпалубы вдвоем занимают.

Он кружит ее, целует и одним махом подхватывает и ставит на сцену. В первой мгновение Галина растерялась, но тут же сориентировалась и запела под дружные аплодисменты.

Сцена 39.
1942 год. Кронштадт. Улица.

Ранне синее утро. Женский отряд ПВО выстроен на улице. Солнце еще не встало. Некоторые дамочки позевывают. Дед раздает всем брезентовые рукавицы. И Галина получает рукавицы.

ДЕД
Сегодня отряд работает на объекте канализация. Три часа на разборку мостовой, три часа на траншею, три часа на ремонт канализации.

Женщины работают, выворачивают булыжники из мостовой.

МАШКА
(обращаясь к Галине)
Ну, ты молодец! Холостого отхватила. Как он вообще?

ГАЛИНА
Подходяще. Я теперь с их оркестром петь буду. Солисткой. Они на меня будут запрос в дивизию давать. Теперь через дверь буду ходить.

МАШКА
Замуж выйдешь, петь будешь! Счастливая. Ой, мне бы такого молоденького, Чего мне осталось-то? Всего ничего… На войне в старуху превратилась. А знаешь, я была! (Она выпячивает грудь, показывает руками талию, демонстрирует былую славу). А теперь старуха, 28 уже. Старею, а так не хочется.

ГАЛИНА
Не ной. На тебе еще пахать да пахать.

МАШКА
Да-а, были бы желающие, я бы попахала. А вообще. Я тоже петь, танцевать люблю. Давай в Ленинград махнем, в какой-нибудь театрик устроимся. Мы с тобой и правда девушки хоть куда.

К ним подбегает девушка в голубой форме с ломом в руках.

ДЕВУШКА
Галя! Щука на рейд встает. Петр… того в рейд! Через полчаса.

МАШКА
Ах ты, мать чесная! (бежит к деду). Слышь, Макарыч, отпусти до гавани на час!

ДЕД
Ты, если всех своих хахалей провожать будешь, тебе работать будет некогда!

МАШКА
Макарыч отпусти.(Тихо) А то не получишь больше. (Дед машет рукой).

Сцена 40.
1942 год. Кронштадт. Гавань.

Галина с Машкой бегут к Петровской гавани.
Щука стоит, готовясь в рейд. На палубе последние приготовления. Построение экипажа.

В шеренге - Петр. Стоит, еле сдерживая улыбку и глядя мимо капитана на берег.

Галина и Машка стоят у самой воды. Петр издалека видит их. Машка прыгает и машет руками.

Галина видит только очертания шеренги и силуэты.

ГАЛИНА
Один, два - это братья Громовы, три - Коля Завьялов Четыре.

Капитан командует отплытие. Лодка отходит. Раздается воздушная тревога. Петр, спускаясь в лодку, последний раз смотрит на берег.

Люди бегут по улицам в бомбоубежище. Галина и Машка стоят на берегу.

Лодка выходит уже на середину гавани. Начинается бомбежка.

Раздается оглушающий звук. Снаряд попадает прямо в лодку, и ее разрывает пополам.

Машка вопит, закрывает уши руками, зажмуривает глаза.

Галина стоит и смотрит, не моргая, как остатки корабля уходят под воду.

Она достает мундштук, вставляет папиросу, берет его и сжимает зубы так, что мундштук трескается.

Сцена 41.
1943 год. Ленинград. Театр оперетты.

Плохо выбритый молодой человек лет тридцати сидит на краю сцены и греет руки над большим прожектором. На нем телогрейка, потрепанная ушанка. Он жмурится от яркого света.

В глубине сцены кто-то невидимый без конца кашляет.

КАШЛЯЮЩИЙ
(женский голос)
Да что же это такое.

Согрев руки, человек в ушанке быстро сует их в меховые рукавицы и машет куда-то в потолок.

УШАНКА
Спасибо.
Прожектор гаснет. Он быстро идет вглубь сцены, садится за рояль, снимает рукавицы, играет.

Галина и Машка заходят в помещение театра, слышат доносящуюся сверху музыку, исполняемую ушанкой.

В театре пусто, холодно. Вдруг доносится эхом разлетающийся душераздирающий кашель.

Сверху спускается маленькая тоненькая женщина с большим шарфом на шее и гулко кашляет без остановки.

МАШКА
Здравствуйте.

ЖЕНЩИНА
(не переставая кашлять, кивает головой)
кхе…

МАШКА
Скажите, пожалуйста, где нам найти директора?

Женщина берет ее за рукав и ведет в коридор, показывает на дверь, по-прежнему кашляя и закрывая шарфом рот.

Из кабинета быстро выходит директор театра Марк Ильич Рубин. В руках у него стакан горячей воды. Он протягивает его кашляющей женщине.

РУБИН
(морщась, будто сам кашляет)
Шура!(протягивает ей воду)

ШУРА
Извините, Марк Ильич, извините.

Она пьет по глотку, и кашель утихает.

РУБИН
(Машке и Галине)
Вы ко мне?

МАШКА
Наверно, к вам. Насчет работы.

РУБИН
(приглашая их в кабинет)
Вы кто?

МАШКА
(усаживаясь в кресло)
Я - певица, танцовщица, костюмерша, гримерша и многое-многое другое.

РУБИН
(протягивая им по стакану кипятка)
А вы кто?

ГАЛИНА
Я бы хотела петь.

РУБИН
Что петь?

ГАЛИНА
У меня меццо-сопрано. Было сопрано, а теперь меццо-сопрано. У меня верхние ноты пропали.

РУБИН
Куда же они пропали? Впрочем, не важно. Пойте. Каким хотите сопрано, таким и пойте. Я принимаю вас.

ГАЛИНА
Вы не хотите меня послушать?

РУБИН
Хочу. Я слушаю вас.

ГАЛИНА
Как-то… Может, вам не нужны певицы?

РУБИН
Певицы? Нет, певицы мне не нужны.

ГАЛИНА
А что же я буду делать?

РУБИН
Вы будете получать зарплату - семьдесят рублей в месяц. Плюс полтора рубля суточные на гастролях.

МАШКА
Почему так мало?

РУБИН
А вас я, к сожалению, взять не могу.

ГАЛИНА
Нет, мы только вдвоем.

РУБИН
Хорошо, на полставки в бутафорскую

МАШКА
Ку-у-уда?

РУБИН
К сожалению, больше ставок нет. Пейте, и пойдем послушаем Кальмана..

Сцена 42.
1943 год. Ленинград. Театр оперетты.

На сцене идет "Сильва". Солирует Шура. Поет, как соловей, ноги выше головы поднимает. Плечи синие, изо рта пар. Оркестранты в смокингах и в валенках. Ушанка сидит за роялем. На сцене народу больше, чем в зале.

Машка и Галина с Марком сидят в зале. Галина смотрит на сцену, Рубин на нее.

РУБИН
Вам нравится оперетта?

ГАЛИНА
(восторженно)
Очень! Очень нравится!

РУБИН
И мне нравится. У нас много общего.

Галина засмеялась.

Начинает звучать Седьмая симфония Шостаковича. Постепенно перекрывает Кальмана, и "Сильва" идет уже под Седьмую симфонию. (Смикшировать с сообщением о прорыве блокады).

Сцена 43.
1943 год. Ленинград. Театр оперетты.

Машка и Галина в гриме и костюмах сидят перед спектаклем и курят.

МАШКА
Война кончится, надо бросать курить. И ты бросай, а то навсегда голос потеряешь.

ГАЛИНА
Да я и не курю, я их ем.

МАШКА
Тебе с педагогом позаниматься надо.

ГАЛИНА
Зачем? У меня природная постановка голоса. Ну а уж с верхними я навсегда распрощалась. Марк говорит, что я могу стать хорошей эстрадной певицей. Он поможет сделать мне репертуар, устроит гастроли. Проживу и так.

МАШКА
Проживу, проживу. Гвозди бы делать из этих людей! Марк - хороший человек, он нас спас. Но твой голос не для эстрадной карьеры. Я знаю, кто тебе нужен.

ГАЛИНА
Мне никто не нужен.

МАШКА
А Полину де Лукка ты знаешь? Так вот в Ленинграде живет ее ученица Вера Гарина. Она училась в Вене, у нее уникальная школа. Мне про нее рассказывали, когда я еще мечтала о певческой карьере.

ГАЛИНА
Мне никто не нужен. И Полина де Лукка тоже.

МАШКА
Не ломайся. Таких педагогов больше нет. Хотя она тебя, наверно, и не возьмет. С твоими верхними петухами и с таким характером так и будешь до семидесяти лет в субретках скакать!

Сцена 44.
Ленинград. Квартира Гариной.

Машка и Галина стоят возле квартиры и ждут.

Открывает маленькая седая старушка. Машка расплывается в улыбке.

МАШКА
Вера Николаевна, это я вам звонила. Возьмете еще ученицу?

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Возьму, не возьму - не знаю, а послушаю с удовольствием. Какой голос?

ГАЛИНА
(нелюбезно)
Меццо-сопрано.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Ну что ж? Попробуем с первой октавы.

Вера Николаевна играет. Галина поет.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Так. Деточка, так. Интересно, интересно. Дальше давай, дальше.

ГАЛИНА
Выше я не могу, у меня низкий голос.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Ну, что ж, достаточно. Так вот, моя милая, у тебя не меццо-сопрано, а настоящее сопрано.

МАШКА
Хо-хо!

ГАЛИНА
правда? Вот спасибо! Господи, я же помню, какие у меня раньше верхние ноты были.! А потом пропали, и мне никто не верит. Все педагоги говорили мне, что у меня меццо-сопрано. Как же вы узнали? Вы первая мне это говорите.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Я поняла это по переходным нотам второй октавы. У сопрано это - ре, ми-бемоль и ми. Те не умеешь включать на них головной регистр, а это - запомни на всю жизнь - ключ к верхним нотам. Ты должна умом понять эти ощущения, сознательно включать и переключать грудной, средний и головной регистры, научиться владеть своим дыханием. Природная постановка голоса - очень хрупкий сосуд. Покажи, как ты дышишь.

ГАЛИНА
Я не знаю.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Хорошо. Тогда вздохни и спой вот эту фразу.

Она прикладывает руку к диафрагме Галины, и та поет.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Чувствуешь, какая у тебя зажатая диафрагма? В такой судороге не то что петь, говорить невозможно. Попробуй вздохни, как ты дышишь при пении, и скажи что-нибудь.

ГАЛИНА
(вдыхает и сипит)
Сижу за решеткой в темнице сырой.

ВЕРА НИКЛОЛАЕВНА
Да, очень на то похоже. Чувствуешь, как ты сажаешь звук на горло? Если с таким дыханием можно еще как-то петь на середине, то о верхних нотах не может быть и речи. Значит так. Сейчас иди домой и не смей дома петь сама. Понять все сразу невозможно - только голосу навредишь. Заниматься будем каждый день (она заглядывает в тетрадку) в четыре часа. Я обыкновенно беру с учеников десять рублей, а с тебя буду брать пятнадцать, потому что ты работаешь. Согласна?

Сцена 45.
Ленинград. Улица.

Галина почти бежит к своему дому. На ходу перепрыгивает через маленький заборчик, вместо того, чтобы обойти его.

Сцена 46.
Ленинград. Квартира Марка Рубина.

Галина врывается в квартиру.

ГАЛИНА
Марк! Ты знаешь Полину де Лукка?

МАРК
Какую Полину?

ГАЛИНА
(поет)
Де Лу-укка-аа!

МАРК
Де Лукка не знаю.

ГАЛИНА
Марк! У меня настоящее сопрано! Я могу стать настоящей певицей!

МАРК
А сейчас ты какая?

ГАЛИНА
Никакая. Ты же сам говорил - "талантливая и безголосая".

МАРК
Это как раз то, что надо для эстрадной карьеры. Делай эстрадный репертуар, и через пару лет будешь знаменитостью - большие деньги, сама себе хозяйка.

ГАЛИНА
Марк! Но ты никогда не слышал моего настоящего голоса. Он там, внутри, это часть меня, очень большая часть… Разве ты не хочешь услышать, как звучит то, что внутри меня, то, что в моем сердце?

МАРК
Нет.

ГАЛИНА
Ты хочешь, чтобы я до семидесяти лет в субретках скакала?

МАРК
Я хочу, чтобы ты была счастлива. А твой настоящий голос исковеркает тебе жизнь.

Сцена 47.
Ленинград. Театр оперетты.

Оперетта "Продавец птиц". Галина на сцене. Вдруг у нее все плывет перед глазами, и она медленно опускается на пол.

Марк вскакивает с кресла в зрительном зале и бежит к ней.

Сцена 48.
Ленинград. Родильный дом.

Медсестра стелит на деревянный стол простыню. Беременная Галина ложится.

Кругом крики и стоны. Галина от страха накрывается простыней с головой.

У нее то начинаются схватки, то пропадают. К ней подходит санитарка.

САНИТАРКА
Ой, ты ронная моя, сама робенок, куды тебе рожать… Что ж ты мучисся так долго. Дай я тебя поглажу. Да ты кричи, кричи громче, ори, легче будет. Ну. Что ж ты молчишь? Давай, давай.

Галина сжала зубы, слезы текут градом, прошептала: "Мамочка…" и родила сына.

У нее начались послеродовые судороги. Вокруг много врачей, ее накрывают кучей одеял. А санитарка все приговаривает: "Робенок ведь совсем..".

Сцена 49.
Ленинград. Квартира Марка.

Галина лежит на кровати вся в поту. Рядом кричит ребенок. Она поворачивается на бок и дает ему грудь - грудь вся распухшая в толстых красных трещинах. Ребенок жадно хватает грудь, и Галина с криком сразу отдергивает ее. Плачет.

ГАЛИНА
Не могу, маленький мой, не могу…Ну что же нам делать? Не могу, больно…

Она опять пробует дать ему грудь, он сосет, она стонет, терпит и теряет сознание. Грудь вываливается изо рта ребенка. Он опять кричит.

Галина приходит в себя. Тишина. Она боится пошевелиться. Рукой трогает лежащего рядом ребенка. Он холодный. Он вцепляется в него пальцами и воет, как зверь.

Потом встает на колени и дышит ему в рот.

Входит Марк. Закрывает глаза, как от дикой боли.

Сцена 50.
Ленинград. Кладбище.

Галина, бледная и худая, закутанная в платок, и Марк стоят на кладбище зимой возле маленькой могилки. Марк плачет. Галина молчит.

Сцена 51.
Ленинград. Театр оперетты.

Оперетта "Продавец птиц". Галина на сцене.

За сценой ее ждет незнакомая женщина. Галина выходит за кулисы, и женщина подает ей записку: "Приехала мама. Она в больнице".

ГАЛИНА
Мама?

ЖЕНЩИНА
Да, она в больнице. Посещение до пяти часов.

Галина смотрит на часы - половина четвертого.

Сцена 52.
Ленинград. Квартира Веры Николаевны.

Галина поет на уроке у веры Николаевны и косится на часы. Половина пятого. Вера Николаевна вдруг останавливается.

ГАЛИНА
Что такое, Вера Николаевна? Я что-то не так делаю?

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
У тебя звезда во лбу.

Сцена 53.
Ленинград. Больница.

Галина бежит по коридору. Заходит в палату.

ГАЛИНА
Здравствуйте…

На постели лежит Зина - очень худая, с отросшими черными корнями волос, впалыми щеками и огромными почти потусторонними глазами. Рядом с ней сидит тетка Галины.

ЗИНА
(не узнает Галину)
Здравствуйте.

ТЕТКА
Зина! Да ты что не узнала, кто это?

ЗИНА
Нет… Не узнаю.

ТЕТКА
Да ты приглядись, приглядись…

ЗИНА
Не знаю… Галя…

Галина садится на край кровати и гладит мать по волосам. Зина при смерти. Тетка выходит из палаты.

ГАЛИНА
(слезы сами текут по щекам)
Ты красилась? А я не знала…Я не знала, что ты красилась, я думала ты - блондинка. Я так мало о тебе знаю, совсем ничего не знаю…Ты расскажи мне. Как ты? Я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Что ты хочешь? Может быть, пирожное? Какие ты любишь пирожные?

ЗИНА
Люблю…Пти-фур. Никогда не ела пти-фур… А как ты? Замужем? У тебя есть дети?

ГАЛИНА
Да, замужем. Да, есть дети…

ЗИНА
Значит, я уже бабушка? А кто?

ГАЛИНА
Мальчик. Илья.

ЗИНА
Илья. Илья. Очень красивое имя. А я вот, видишь…Так получилось. Да ты не бойся, рак не заразный, я узнавала. Ты очень красивая. И мальчик, наверно, твой очень красивый. Какой он? Расскажи мне.

ГАЛИНА
Расскажу, расскажу…

ЗИНА
Ты теперь певица… Я знаю, да. А я никогда не слышала, как ты поешь, какой у тебя голос. Спой мне что-нибудь. (Галина отрицательно качает головой, оглядываясь вокруг). Тихонечко…Пожалуйста, я ведь никогда не слышала твоего голоса. Спой…

Галина плачет. Сквозь слезы тихонечко поет: "Ты внимаешь, вниз склонив головку…". Зина еле-еле подпевает: "Очи опустив и тихо вздыхая". Вместе: "Ты не знаешь, как (Зина запинается, Галина подсказывает ей) как мгновенья эти страшны для меня и полны значенья, как меня смущает это молчанье. Я приговор твой жду, я жду решенья…"

ГАЛИНА
Тебе надо отдыхать. Ложись. Я принесу тебе пирожное. Пти-фур. Это очень вкусно.

Сцена
Ленинград. Театр оперетты.

Галина зажмуривается от слез и тут же открывает глаза, с улыбкой, в ярком гриме поет. "Продавец птиц".

Сцена 54.
Ленинград. Улица.

Галина останавливается у витрины с пирожными. Много детей. Дети с родителями выбирают и покупают сладости. Маленькая девочка, очень похожая на Галину в детстве, с мамой, очень похожей на Зину, покупают большой торт. Девочка улыбается Галине.

Галина покупает пирожное пти-фур.

С пирожным в руках выходит на улицу. Мимо идет маленького роста монах - ряса немного торчит из-под потрепанной шинели. За спиной у него тюремный мешок. Он очень сосредоточен и серьезен, идет быстро.

Галина смотрит на него. Он оборачивается к ней на секунду и улыбается. Отворачивается, идет дальше.

Галина запоздало улыбается ему в ответ.

Сцена 55.
Гастроли.

Галина и Марк едут на гастроли по грязной разбитой дороге.

Галина поет в деревне, в полупустом клубе.

Больница. Пустая кровать Зины. Рядом пирожное пти-фур.

У Галины в машине начинается страшный кашель.

Марк останавливает машину, пытается ей помочь, выводит на улицу. Кашель усиливается, ей становится совсем плохо, она слабеет, кровь идет горлом.

Сцена 56.
Ленинград. Больница.

На экране - рентгеновский снимок.

ЖЕНЩИНА-ВРАЧ
Открытая форма туберкулеза. Поражена половина легкого, каверна под ключицей. Необходимо срочно наложить пневмоторекс, иначе может начаться скоротечный процесс. Вам двадцать три года, вы очень молоды, а это значит, что положение особенно опасно. В молодости это происходит мгновенно.

МАРК
Какой пневмоторекс? Она же певица!

ВРАЧ
Певица… О чем вы говорите? Надо поддуть, сжать легкое. О певческой карьере придется забыть. Это категорически невозможно, если, конечно, вы хотите жить. Вам поддуют легкое, болезнь постепенно угаснет. Потом вы будете постоянно приходить на поддувание. И тогда только можно преодолеть болезнь. Я повторяю, речь идет о жизни и смерти.

Сцена 57.
Ленинград. Больница.

Утро в больнице. На Галину надевают серый больничный халат. Она выходит в коридор. Там много мрачных обреченный людей в таких же серых халатах.

На Галину долго смотрит пожилая женщина и начинает громко рыдать.

Операционная.

Галина - на операционном столе. Идут приготовления к операции.

В коридоре сидят Марк и Машка. Машка с красным от слез носом строго следит за перемещениями врачей.

Врач протирает спиртом Галине левый бок, держит длинную трубчатую иглу.

Галина вспоминает длинный больничный коридор и серых людей, эхом разлетающийся кашель, все серое.

ГАЛИНА
(к врачу)
Вы знаете, у меня настоящее сопрано. Переходные ноты - ре, ми-бемоль и ми.

ВРАЧ
Вам нельзя разговаривать.

ГАЛИНА
А петь?

ВРАЧ
Как-нибудь потом.

Врач готовится вставить иглу в бок. Галина резко вскакивает со стола и выбегает из операционной.

Сцена 58.
Ленинград. Квартира Веры Николаевны.

Галина стоит у двери Веры Николаевны. Худая, бледная. Вера Николаевны открывает.

ГАЛИНА
Я не помешаю вам?

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Так твое время свободно. В четыре у меня никого нет.

Галина проходит в комнату, они садятся и разговаривают.

ГАЛИНА
Я подписалась, что отказываюсь от пневмоторекса и теперь никто не отвечает за мою жизнь. Марк покупают стрептомицин за сумасшедшие деньги у спекулянтов в аэропорту. Колят. Сало с медом пью. Говорят, может быть, выживу, но таких случаев не было.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Когда заниматься начнем?

ГАЛИНА
?????????

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Дело, конечно, твое…

ГАЛИНА
Как это мое?

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Не слушай врачей! Начинай заниматься. Правильное дыхание и пение на дыхании поможет тебе вылечиться навсегда!

ГАЛИНА
Врачи сказали, если я буду петь, то умру.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Ты умрешь, если не будешь петь.

Сцена 59.

Галина гуляет в лесу одна. Оглядывается по сторонам - нет ли кого рядом. Креститься. И громко во всю силу голоса поет.

Голос все сильнее и сильнее.

Поет на уроке у Веры Николаевны. Вера Николаевна ей заговорщицки подмигивает.

Гуляет с Машкой по Невскому проспекту и ест мороженое.

Они едят мороженое и читают афишу о конкурсе в Большом театре. Галина не проявляет интереса и довольная идет дальше. Мащка аккуратненько срывает афишу и кладет себе в сумку.

Вера Николаевна и Машка провожают Галину на вокзале.

МАШКА
Поезжай спокойно. Не волнуйся, с Марком я поговорю. Успокоится, все поймет. Ты лучше всех - это козе понятно.

ГАЛИНА
Но ведь первый тур уже прошел. Ну хотя бы на Большой театр посмотрю.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА
Надо бы, конечно, еще позаниматься, но, видно, судьба твоя такая. С Богом.

Сцена 60.
Большой театр.

Галина поет в Бетховеновском зале Большого театра. Ее слушает жюри.

Когда она заканчивает, оркестр аплодирует ей.

Расплывшийся в улыбке член жюри Никандр Сергеевич Ханаев тоже энергично аплодирует Галине - один из всех строгих членов жюри.

ХАНАЕВ
Вот перец какой! А?! Молодец!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЖЮРИ
Товарищи! Пожалуйста, соблюдайте регламент. Это не концерт.

Кони раздувают чугунные ноздри на портике театра. Председатель жюри стучит по стакану карандашом. Весь оркестр аплодирует Галине. Она стоит, зажмурившись, на сцене и постепенно открывает глаза - видит, что аплодируют ей. Улыбается. Кони.

Сцена 61.
Квартира примадонны.

Квартира примадонны Большого театра МАРИИ НИКОЛАЕВНЫ.
Старинны фарфоровая ваза летит на пол. За ней с невероятной скоростью - изумительные чашки и блюдца.

Немолодой мужчина с благородной сединой стоит в дверях. Медленно прикрывает глаза и берется за сердце.

В глубине роскошной квартиры раздается истошный визг.

Мария Николаевна, растрепанная заплаканная средних лет полная женщина замирает, глядя в зеркало, - ужасное, искаженно злобной гримасой, лицо. Она поднимает с пола губную помаду и красит губы - криво и жирно. Поднимает пудру - величественно припудривает красный, распухший от слез, нос, долго обрызгивает себя с ног до головы духами. Поправляет сухие торчащие волосы. Снимает халат и поворачивается, осматривая свое тело в дорогом белье. Потом резко, одним размашистым движением руки смахивает с туалетного столика все, что на нем стоит.

Начинает смеяться. Смех переходит в истерику.

Сцена 62.
Москва.
К дому на Кутузовском проспекте подъезжает скорая помощь.

На проспекте Маркса милиционер со свистком во рту направляет автомобильный поток в одну сторону.

Другой милиционер стоит возле Большого театра и направляет подъезжающие автомобили в другую сторону. Явно освобождается проезд к театру.

Взвод НКВД берет под козырек и разбегается в разные стороны - оцепляет Большой театр со всех сторон.

Сцена 63.
Большой театр.

В пустом зале театра выставляется охрана.

В ложу входит НКВДешник с вазочкой, полной яиц, и ставит ее на маленький столик. Два других НКВдешника проверяют яйца - нюхают каждое, простукивают слегка, смотрят на свет, крутят на столе, сравнивают по размеру.

Сцена 64.
Большой театр. Гримерная.

Балерина трясущимися руками капает валерианку в рюмочку и все мимо.

Другая балерина переодевается - стоит полуголая.

В гримерку без стука входят два НКВДешника и молча обшаривают все углы. Полураздетая балерина смотрит на них - руки по швам, не сообразив прикрыться.

Валерианка льется из пузырька на пол.

НКВДешник, нагло взглянув на раздетую балерину, ухмыляется. Она прикрывается полупрозрачной пачкой.

Обшарив всю гримерку, они идут в следующую.

В другой гримерной перед открытым окном сидит огромный человек - загримированный и в костюме. Он распевается перед спектаклем. У него изо рта валит пар.

За другим гримировальным столиком сидит еще один артист - невысокого роста, щуплый, наполовину загримированнный. У него на плечах наброшена шуба.

НКВДешники входят и ежатся от холода.

НКВДешник
(сурово)
Почему дубняк?

ЩУПЛЫЙ
(подскакивает к НКВДешнику и шепчет)
вы знаете, это просто хулиганство! У меня ринит. Вы видите. В шубе гримируюсь. Это провокация и дестабилизация в такой ответственный момент. Я просил перевести меня в другую гримерную!

НКВДешник
(подходит к поющему артисту у окна)
Почему дубняк?

ОГРОМНЫЙ
Для октавы хорошо!

НКВДешники бегло оматривают гримерку, ежатся и выходят. Огромный хохочет, как Мефистофель, и делает ужасную гримасу щуплому. Щуплый вставляет в уши ватные тампоны.

Сцена 65.
Квартира примадонны.

Хохочущую примадонну врачи пытаются уложить на носилки, но она вскакивает и поет.

ПРИМАДОННА
Уж полночь близится, а Германа все не-е-ет!

Муж примадонны лежит на диване - ему капают лекарство и меряют давление.

МУЖ
Понимаете, состав поменяли в последний момент, накануне спектакля - утром позвонили и сказали, что поменяли. В последний момент, понимаете? В день спектакля! Всех артистов сняли! Всех, весь состав!!! (Врач качает головой: Да, да, да,). В целях безопасности. А Марусенька и так хворала. И вот, конечно, не выдержала, понимаете? Ей очень плохо…(Плачет). И на спектакль ведь тоже нельзя пройти, понимаете? В целях безопасности.

Сцена 66.
Большой театр.

НКВДешник крутит яйцо - оно не крутится. Еще раз крутит - опять не крутится.

НКВДешник
Сырое! Сырое подсунули, гады!

НКВДешник несется по коридору театра с яйцом в руке. Вбегает в дверь с табличкой "Директор".

Бросает яйцо испуганному директору на стол. Яйцо разбивается, заливая бумаги и брюки директора.

НКВДешник
Провокация? Что придумали, собаки?

ДИРЕКТОР
(практически падая в обморок)
Ошибка, просчет…Просчет, ошибка…

НКВДешник
За такие ошибки на соловки поедешь!

Сцена 67.
Большой театр.

На сцене идет спектакль. Щуплый и огромный чуть ли не в обнимку поют дуэт.

В ложе сидит Сталин. Перед ним вазочка с яйцами.

Балерина выходит из гримерки. Возле двери стоят два офицера. Она вынимает из чулка пропуск и показывает им. Они сличают фотографию и отдают ей.

Она идет дальше по коридору. Открывает дверь на сцену - опять вытаскивает пропуск для офицеров.

Проходит в кулисы. Ждет своего выхода. Проходит еще на несколько шагов к сцене и опять, у самого края - до сцены один шаг - достает пропуск. Офицер долго смотрит на фотографию и на ее загримированное лицо, перешептывается с другим офицером. Балерина шепчет :"Я в гриме, в гриме" и нетерпеливо протягивает руку. Смотрит то на них, то на сцену. Наконец, ей отдают пропуск, и она едва успевает засунуть его в чулок и буквально впрыгнуть в свою партию. Но пропуск вываливается на сцену, и балерина бросает испуганный взгляд в ложу.

Сталин смотрит на упавший пропуск.

СТАЛИН
Что это?

МАЛЕНКОВ
Пропуск.

Сталин морщится. Маленков кивает и подзывает охрану. Что-то шепчет, указывая на сцену.

Сцена 68.
Большой театр.

Антракт. Зрители гуляют по фойе.

Сталин сидит в ложе и чистит яйцо, бросая скорлупу на стол. Огромный охранник сразу собирает скорлупу в ладонь.

Директор напряженно следит за руками Сталина.

Перед Сталиным стоят дирижер и директор. Долго смотря, как он сначала чистит, а потом ест яйцо. Отряхивает руки.

СТАЛИН
(дожевывая яйцо)
Товарищ Самосуд! Что-то у вас сегодня спектакль… без бемолей?

Директор пытается улыбнуться на удачную шутку вождя, но замечает, что у всех присутствующих очень серьезные лица. Все поддакивают: "Да, да, без бемолей!".

Сталин копается в вазочке, берет следующее яйцо. Крутит его в руках. Директор следит. Охранник, проверявший яйца, тоже внимательно смотрит за яйцом. Сталин крутит его на столе - оно не крутится.

Директор бледнеет. Охранник тоже. Переглядываются.

ДИРЕКТОР
Спасибо, товарищ Сталин! Мы обязательно обратим внимание!

СТАЛИН
Обратите, обратите.

Сталин кладет яйцо на место и смеется.

Его хохот переходит в хохот примадонны, вокруг которой суетятся врачи. Ей ставят капельницу. Она постепенно затихает и засыпает. Медсестра по-родственному, с жалостью и заботой, распутывает ей волосы и гладит по голове, как ребенка.

Сцена 69.
Большой театр.

Секретарша калиграфическим почерком выводит в пропуске: "Вишневская Галина Павловна".

Галина следит за ее рукой и улыбается. Секретарша ловким движением высушивает чернила и просит Галину расписаться. Галина расписывается в красной книжечке.

СЕКРЕТАРША
Всё. Утрата, порча и прочее квалифицируется, как дисциплинарное нарушение и отмечается занесением порицания в личное дело.

Галина кивает, аккуратно берет пропуск и выходит из кабинета. Кладет пропуск в карман. Идет по коридору театра.

Останавливается. Щупает рукой пропуск в кармане. Думает. Перекладывает в другой карман. Сует туда руку и держит пропуск в кармане.

Сцена 70.
Большой театр.

Подчеркнуто аккуртаный, белоснежно-хрустящий, с партитурой в руках дирижер Александр МЕЛИК-ПАШАЕВ входит в репетиционный класс. Навстречу ему встает Борис ПОКРОВСКИЙ, режиссер.

ПОКРОВСКИЙ
Доброе утро! (Заметно волнуясь). Сейчас начнем.

МЕЛИК-ПАШАЕВ
Доброе утро.(Садится и ждет).

ПОКРОВСКИЙ
Александ Шамильевич! Один звонок и начинаем.

МЕЛИК-ПАШАЕВ
Извольте.

Покровский быстро выскакивает из класса и бежит в репертуарную часть.

ПОКРОВСКИЙ
(кричит)
Где Вишневская? Я вас спрашиваю, где Вишневская?

СЕКРЕТАРША
Она вызвана на прослушивание к десяти.

ПОКРОВСКИЙ
Это я и без вас знаю. А вы предупредили ее, что опаздывать на первое прослушивание, да еще к Мелик-Пашаеву, чревато серьезными последствиями? И для вас, кстати, тоже. Ищите ее немедленно.

СЕКРЕТАРША
(хватая телефонную трубку)
Минуточку.

Через открытую дверь слышен быстрый топот каблуков. Запыхавшаяся Галина на ходу снимает пальто. На нее, как разъяренный бык, набрасывается Покровский.

ПАОКРОВСКИЙ
(стараясь сдерживаться)
Вы, вероятно, хорошо выспались?

ГАЛИНА
(улыбаясь)
Да, вполне.

Они вдвоем быстро входят в класс - спокойные и сосредоточенные.

ПОКРОВСКИЙ
Александр Шамильевич, можем начинать.

МЕЛИК
Ну, что споете?

ГАЛИНА
Вы знаете, я не распелась. Ну, не успела. Надо распеться. Вы подождите минут пятнадцать в коридоре, а потом я спою.

Концертмейстер чуть не упал под рояль.

Мелик помолчал несколько секунд и вышел. За ним вышел и Покровский.

Мелик-Пашаев и Покровский стоят за дверью. Молчат. Слушают, как Галина греет голос. Стоят, как двоечники. Покровский облокачивается на стену, чтобы принять более непринужденную позу, но тут же роняет свои бумаги, тетради, ноты. Ползает, собирает.

ПОКРОВСКИЙ
Что-то, как-то.. Не то..

Галина высовывает голову из класса.

ГАЛИНА
Можете войти!

МЕЛИК-ПАШАЕВ
Спасибо. Так что же споете?

ГАЛИНА
Аиду, Лизу могу.

МЕЛИК-ПАШАЕВ
Послушаем Аиду.

Галина поет.

Когда она заканчивает, некоторое время все молчат.

МЕЛИК
Молодец, деточка, не ожидал.

ПОКРОВСКИЙ
Откуда вы это знаете?

ГАЛИНА
Как откуда? Выучила с педагогом.

ПОКРОВСКИЙ
Педагоги этому не учат. (Он подходит к ней очень близко и рассматривает, как музейный экспонат).

ГАЛИНА
У меня уникальный педагог Вера Николаевна Гарина, ученица Полины де Лукка! Она…

ПОКРОВСКИЙ
Сколько вам лет?

ГАЛИНА
Двадцать пять. Я же писала в анкете.

ПОКРОВСКИЙ
Какие еще арии знаете? Тоску знаете? "Только пела, только любила"?

ГАЛИНА
Конечно! Но мы же Леонору хотели пробовать. Леонору я тоже наизусть знаю.

ПОКРОВСКИЙ
Мне нужен один кусок из Тоски.

ГАЛИНА
Почему один? Я все могу!

ПОКРОВСКИЙ
Что всё? Что ты можешь? Тоска - предательница! Ты, девчонка, знаешь, что такое предательство?

ГАЛИНА
(неуверенно)
Знаю…

ПОКРОВСКИЙ
(удивленно)
Ты предавала?

ГАЛИНА
Нет!

ПОКРОВСКИЙ
Тебя предавали?

ГАЛИНА
(Молчит)
--------------

ПОКРОВСКИЙ
Ты знаешь, что такое смерть?

ГАЛИНА
Да.

Они уже вдвоем. Не в репетиционном классе, а в большом зале - она на сцене, он - в партере. Очень быстрый диалог.

ПОКРОВСКИЙ
Ревнивая Тоска, знаешь ли ты, что такое любовь? (Он кидает ей красный цветок).

ГАЛИНА
(Ловит цветок)
Да! (Бросает цветок обратно).

ПОКРОВСКИЙ
Ты любила? (Опять бросает ей).

ГАЛИНА
Да.

ПОКРОВСКИЙ
Тебя любили?

ГАЛИНА
(Не ловит цветок, он падает на пол. Долго молчит).
------------------------ Не знаю.
ПОКРОВСКИЙ
Твое сердце пусто?

ГАЛИНА
Нет. В нем музыка!

Они опять в репетиционном классе на прослушивании.

ПОКРОВСКИЙ
(Оборачивается на присутствующих).
Ну, хорошо…Кхе-кхе…(Галине). Ты чего плачешь? На сцене нельзя по-настоящему плакать, а то такого наиграешь…как лошадь. Ладно, Тоску потом. Давай еще что-нибудь.

МЕЛИК-ПАШАЕВ
Что-нибудь еще споете? Что хотите.

ГАЛИНА
Испанская песня "Простая девчонка"!

Покровский усмехается.

Галина достает из сумки и надевает яркую юбку, достает красный цветок, вставляет его в волосы, берет кастаньеты, ставит перед концертмейстером ноты. Он читает ноты и ему становится немного дурно. Он во второй раз чуть не оказывается под роялем.

ГАЛИНА
Можно!

Концертмейстер, косясь на Мелик_Пашаева, деревянными пальцами заиграл испанскую песню.

Галина танцует и поет. Покровский доволен. Мелик то пускает глаза в пол, то поднимает в потолок.

Секретарша в репертуарной части перестает печатать на машинке, удивленно прислушивается. Из кабинета выходит администратор.

АДМИНИСТРАТОР
(удивленно)
Что это такое?

СЕКРЕТАРША
Александр Шамильевич прослушивает Вишневскую на Леонору.

Входит Ханаев.

АДМИНИСТРАТОР
Никандр Сергеевич! Как вы говорите? Перец?

Ханаев смущается и тут же выходит под усмешки администратора и секреташи. Он идет к двери, за которой проходит прослушивание. Доносится гром кастаньет, топот каблуков. Финал очень бурный.

Как только смолкает музыка, из класса тут же выходят сосредоточенный покрасневший Мелик, за ним сияющий Покровский и в полуобморочном состоянии концертмейстер.

Ханаев прячется за дверью.

Галина, обессилев, садится на стул. Но тут же вскакивает и проверяет под цветными юбками, в кармане пропуск.

Мелик быстро заходит в репертуарную часть.

МЕЛИК
Пожалуйста, оформите приказ об утверждении Вишневской на роль Леоноры в "Фиделио".

У секретарши вытягивается лицо.

Сцена 71.
Большой театр.

Звуки затихающего перед спектаклем зала.

Галина стоит в кулисе. Звучит оркестр. Загорается яркий свет. Она быстро, незаметно для окружающих крестится и выходит на сцену.

Спектакль. Премьера. Успех.

Сцена 72.
Квартира Галины и Марка в Москве.

Римма стоит в дверях, поджав губы.

Галина мечется из угла в угол маленькой, не более десяти метров, комнатки. Встает то на одно место, то на другое, шагами меряет пространство. Римма следит за ее перемещениями, вращая глазами.

ГАЛИНА
(говорит очень быстро)
Я целый день в театре. У меня сложнейшие партии. Знаете, вот это (пропевает кусок из Онегина)?

РИММА
Знаем.

Римма стоит в дверях, которые соединяют комнату с огромной коммунальной кухней. Важная и недовольная.

Кто-то проходя по кухне, задевает ее тазом с бельем. Римма вваливается в комнатку, не растеряв важности на лице.

РИММА
Вы бы сначала подумали, потом людей баламутили. Что ж мне пополам складываться. Я не умею. Я не жонглер.

ГАЛИНА
Сейчас, сейчас обязательно что-нибудь придумаем.

Галина опять ходит из угла в угол. Римма поправляет платочек и собирается уходить. Галина бросается к двери и не пускает Римму.

ГАЛИНА
Пожалуйста, подождите, не уходите. Я сейчас все сделаю, вам будет очень удобно.

Римма отодвигает ее и направляется к выходу.

ГАЛИНА
Ну что ж, придется искать другую домработницу.

РИММА
(останавливается)
Ищите. Хороших людей много.(Возвращается в комнату). Может, кто и согласится тут у вас на коврике под дверью поспать.

Римма меряет комнату шагами и останавливается перед стенным встроенным узким шкафчиком, смотрит на него. Галина смотрит на Римму. Римма думает.

РИММА
Дайте-ка мне раскладушку!

Марк выходит из лифта, открывает дверь и через длинный коридор и огромную кухню проходит к своей комнате. Входит.

Из открытого стенного шкафа торчит половина раскладушки, и видны ноги в перекрученных чулках. Рядом стоит радостная Галина.

МАРК
Кто это?

РИММА
(садится на раскладушке)
Как это - кто это?

Сцена 73.
Большой театр.

В полупустом зале идет репетиция оперы "Декабристы". На сцене пять солистов, массовка и одна певица - примадонна Мария Николаевна в капоре.

Режиссер ходит по авансцене.

РЕЖИССЕР
Товарищи, я очень прошу вас вспомнить прошлую репетицию. Мы с таким трудом добились необходимого здесь жизнеутверждающего темпа, а вы опять все развезли. Мария Николаевна - вы француженка, невеста! Вы - как французское шампанское - через край, через край!

Мария Николаевна угрюмо сопит, выкатив вперед нижнюю губу.

РЕЖИССЕР
Массовка! Вас что - зацементировали? Попробуем еще раз. Прошу предельной собранности. Иван Андреевич, это ваша сцена, двигайте ее энергичнее! Приготовились!

Галина тихонько открывает дверь и проскальзывает в ложу, садится, смотрит репетицию.

Режиссер спускается в зал, и Галина замечает. Что там много незнакомых странных людей в темных одинаковых костюмах. Они молча сидят и смотрят на сцену. Среди них Сурков.

Вдруг в первом ряду поднимается невысокая симпатичная женщина. Это Ярцева.

ЯРЦЕВА
Товарищи! (Она складывает руки за спину и подходит к сцене, поворачивается спиной к артистам и обращается к режиссеру). Восстание на Сенатской площади - событие неоднозначное. Материал очень сложный, особенно для оперной постановки. Вот вы говорите, француженка, через край… Зачем же через край? Франция - страна с крепкими революционными традициями, и девушка (кивает на понурую Марию Николаевну) не о шампанском должна думать, а о лионских ткачах, о Жанне Д,Арк, о Великой социалистической революции. Вот. И эти воротнички у революционеров… Что это? Кружева?

РЕЖИССЕР
Нет, это шелковые рубашки с шитьем , ручная работа по эскизам Рюмина.

ЯРЦЕВА
Вот видите: по эскизам Рюмина! Шитье! Нет, товарищи, это не дело! Если мы революционеров в шелка разоденем, да шампанское из себя будем корчить, то, извиняюсь, зритель нас не поймет.

Ярцева решительно опускается в свое кресло. В зале воцаряется тишина. Режиссер сидит и тупо смотрит в одну точку.

Галина, вцепившись рукой в пропуск, сидит, как кол проглотила, - прямо и не моргая.

РЕЖИССЕР
Так, товарищи. Добавить нечего. Кажется, теперь у вас должна быть полная ясность. Попробуем еще раз.

Галина поднимается и так колом выходит из ложи. Ее тут же зовут снизу.

ВАХТЕР
Галина Павловна, вас жду на проходной.

Галина спускается - ее ждет Машка. Машка бросается навстречу Галине. Ее пытается остановить вахтер - старый еврей, но повергнутый одним легким движением машкиного локтя падает в кресло.

Галина и Машка шумно обнимаются и вдруг видят, как вахтер, сидя в кресле, горько плачет.

Машка подбегает к нему, извиняется, но слышит по радио сообщение о смерти Сталина.

Сцена 74.
Москва.

Пустые просторные улицы сырой мартовской Москвы. Всё серое.

Галина идет в театр. Все улицы перекрыты, везде пусто, Только солдаты в оцеплении. Она просит солдата пропустить, показывает пропуск. Он стоит как каменный.

Она пытается пробраться переулками. Видит около дома композиторов небольшую группу людей и крышку гроба. У нее подкашиваются ноги.

ГАЛИНА
(шепотом)
Похороны здесь?

ЖЕНЩИНА ВЧЕРНОМ
Да. Здесь церемония прощания с композитором Сергеем Прокофьевым.

Галина заходит внутрь - сырое мрачное помещение, слабо освещенное. Посередине стоит гроб с телом Прокофьева. В зале не более десяти человек. Цветов нет. Только две бегонии в горшках.

ГАЛИНА
Скажите, почему нет цветов?

ЖЕНЩИНА
Не нашли. В Москве не нашли сегодня ни одного цветка. Он ему жить мешал и умереть по-божески не дает. Нас на кладбище не пускают. Все дороги до вечера перекрыты. Сюда ночью переулками на грузовике прорывались.

Включают запись похоронного марша Прокофьева. Идет церемония прощания.

Вдруг гаснет свет, и музыка медленно останавливается. Звук зажевывается.

Галина, рыдая, выходит на улицу. Идет и плачет. Навстречу ей попадаются люди и все плачут. Везде приспущены флаги. Жуется марш Профьева. Галину хватает за рукав какая-то женщина.

ЖЕНЩИНА
У вас нет сердечных капель? Я не верю , не верю, что его больше нет! Он не мог умереть.

Галина выдергивает руки и идет дальше.

Сцена 75.
Кремль.

Кабинет Ярцевой. Двое рабочих вешают портрет Хрущева. Портрет Сталина сдвигают ближе к Ленину.

Ярцева только что закончила телефонный разговор и кладет трубку. Нажимает кнопку под столом. Входит секретарша.

ЯРЦЕВА
Людочка, принесите, пожалуйста, чайку. (Секретарша разворачивается). И бутербродик с колбаской… Два.

Рабочие выходят вместе с секретаршей. Ярцева набирает номер по телефону.

ЯРЦЕВА
(Изменяет голос).
Добрый день, с фабрики "Красный Октябрь" вас беспокоят. Можно Андрея Сергеевича? (Ждет. Говорит своим голосом). Андрей, это я.

АНТОНОВ
Ты что с ума сошла?

ЯРЦЕВА
Схожу…

АНТОНОВ
Мы же договорились. В шесть.

ЯРЦЕВА
В шесть.

Кладет трубку, встает из-за стола. Подходит к зеркалу: втягивает живот - выдвигается попа, втягивает попу - выдвигается живот. Но тем не менее, она довольно стройна и хороша.

Секретарша приносит чай с бутербродами.

ЯРЦЕВА
Людочка, вы просто издеваетесь надо мной! Разве можно столько жрать!

Сцена 76.
Ресторан.

Ярцева и Антонов сидят в ресторане. Шампанское, фрукты.

АНТОНОВ
Я завтра улетаю в Прагу.

ЯРЦЕВА
Завтра? Зачем? С кем? На сколько? Я с тобой!

АНТОНОВ
На два дня. Переговоры в посольстве. Делегация из четырех человек. Преимущественно мужчины.

ЯРЦЕВА
Я очень люблю Прагу! Я давно не была там! Как раз весной только и ездить в Прагу. Я тоже, пожалуй, слетаю на пару дней. (Задумывается). С целью подготовки визита советских артистов на фестиваль "Пражская весна".

АНТОНОВ
Нина. Ты! Останешься! В Москве!

ЯРЦЕВА
Хорошо. Если ты так хочешь.

АНТОНОВ
Я так хочу. Я вообще, хочу, чтобы ты взяла себя в руки.Я хочу, чтобы ты перестала ездить за мной по командировкам! Я хочу, чтобы ты перестала звонить мне на работу и крякать дурацкими голосами! Секретарша в курилке развлекает народ, рассказывая, как ты звонишь по сто раз в день… Прости… Нина, ты серьезный человек…

ЯРЦЕВА
Очень.

АНТОНОВ
Нина, послушай меня… Я встретил другую женщину.

ЯРЦЕВА
(после длинной паузы)
Какую?

АНТОНОВ
Нина, ты же знаешь, что я никогда ничего тебе не обещал.

ЯРЦЕВА
Нет! Никогда!

АНТОНОВ
Я никогда не обманывал тебя. Мы всегда откровенно говорили о наших взаимоотношениях.

ЯРЦЕВА
О наших взаимоотношениях.

АНТОНОВ
Я бы хотел, чтобы мы расстались друзьями.

ЯРЦЕВА
Это очень интересное предложение. Я подумаю.

АНТОНОВ
(Встает и уходит)
Не пей много.

ЯРЦЕВА
Много.(Наливает себе коньяк).

Сцена 77.
Георгиевский зал Кремля.

Правительственный банкет. Сотни людей.

Народ активно рубает. У одной весьма респектабельной дамы неприлично набит рот. Она жует и краем глаза поглядывает на эстраду, где выступает балетный дуэт.

В комнатке рядом с Георгиевским залом много разномастных артистов: певцы, заткнув уши, что-то взволнованно поют про себя, жонглер индеферентно бросает в воздух какое-то невероятное количество колец, гимнасты растягивают друг другу ноги, маленькая белая собачка, как заводная, прыгает через кольцо. Чертовски натурально загримированный Ленин в углу пьет из индивидуального термоса кофе и ни с кем не делится.

Галина сидит тут же на стуле в углу и с интересом разглядывает всех присутствующих.

Участники банкета уже довольно веселы, за столами идут оживленные беседы, некоторые пытаются прихлопывать артистам балета, но никак не попадают в такт и отворачиваются от сцены.

Балетный номер заканчивается и под жиденькие аплодисменты и звон бокалов артисты вбегают в комнатку. Они тут же начинают, задыхаясь от волнения, делиться впечатлениями.

БАЛЕРИНА
Булганин и Хрущев слева от эстрады! Обсуждали! Булганин улыбнулся!

На эстраду выходит жонглер и банкет еще более оживляется, раздаются одобрительные возгласы.

Хрущев и Булганин сидят рядом и спорят, вообще не глядя на эстраду. Рядом с Хрущевым сидит Ярцева - она краем глаза смотрит концерт и слушает спор. Иногда вставляет короткие замечания, которые Хрущев тут же использует как аргументы.

В артистическую комнату вбегает закончивший выступление жонглер.

Администратор командует: "Вишневская".

Галина выходит на эстраду и видит сотни чавкающих ртов.

Она рассматривает жующих и не слышит, что ее музыка уже звучит. Она слышит только чавканье.

Дирижер мимикой и палочкой пытается привлечь ее внимание, оркестр еще раз играет вступление. Этого естественно, никто не замечает.

Галина не слышит. Она внимательно смотрит, как один мужик гоняет по тарелке маслину и никак не может поймать. В конце концов, берет ее рукой и кладет в рот. У нее голова идет кругом.

Третий раз звучит вступление. Дирижер просит ударника бабахнуть у нее перед носом.

В оркестре сидит Ростропович и усердно третий раз играет вступление. Он сидит спиной к сцене.

Ударник поднимает руки высоко и прямо перед Галиной сильно ударяет тарелками. Она, опомнившись, начинает петь и смотрит на дирижера. Он делает ей зверский оскал.

Ростропович слушает Галину, не видя ее и влюбляется.

В комнатке перешептываются артисты: "Зачем такой молодой артистке доверили такое ответственное выступление". Балерины стоят, в ужасе зажав рты.

Хрущев продолжает спорить с Булганиным,но Булганин уже ничего не слышит и не видит кроме Галины.

Галина заканчивает выступление и уходит с эстрады. Ростропович хочет посмотреть на нее, н не успевает - дирижер уже делает взмах палочкой.

За кулисами у Галины начинается истерика. Жонглер закрывает ее собой, чтобы никто не видел. На сцену выходят гимнасты. Ленин в углу все что-то ест и пьет.

БУЛГАНИН
(обращаясь к Ярцевой)
Кто это?

ЯРЦЕВА
Это? Физкультурники.

БУЛГАНИН
Нет, певица откуда?

ЯРЦЕВА
С небес спустилась. Вишневская. Восходящая звезда Большого. Надо бы знать. Да, мало, катастрофически мало внимания уделяет партия сфере культуры!

БУЛГАНИН
А что там в сфере культуры нового?

ЯРЦЕВА
Мурадели здесь был где-то…Мурадели чудесную оперу написал…Как же это она называется? Забыла. Очень название красивое.

БУЛГАНИН
О чем?

ЯРЦЕВА
О революции! Если ее в Большом поставят, это будет событие. Готовьте премии! Где же это Мурадели пропал? Забыла, как же называется…очень название красивое.

БУЛГАНИН
Откуда ты знаешь, что она чудесная, если ее еще не поставили? Мурадели тебе ее пел что ли?

ЯРЦЕВА
(обиженно)
Нет. Не пел. Мурадели вообще не поет.

БУЛГАНИН
Ну и чего ты тогда хвост распустила? Чудесная, чудесная! Ты Снегурочку нам чудесную обещала. А вышла Снегурочка пятьдесят шестого размера. Ты, Нина Алексеевна, что-то, сдается мне, не справляешься. Чудесная! Что ты в опере понимаешь-то?

ЯРЦЕВА
Чай, не в бане работаю.

БУЛГАНИН
Пока. А то, смотри, как бы не пришлось и в бане работать.

ВЕДУЩАЯ
Брамс. Танец.

Оркестр играет Танец Брамса № 5 соль минор.

ХРУЩЕВ
Ну, ребята, ну чего вы? Пусть народ поет много разных опер! Пусть Мурадели поет! Пусть все поют! (Он хлопает в ладоши и пускается в пляс).

Галина сидит с размазанной косметикой в комнатке и смотрит, как маленькая белая собачка без конца прыгает в кольцо.

Сцена 78.
Кремль.

Ростропович быстро идет по коридору с двумя виолончелями в руках, пальто нараспашку. Навстречу ему двое музыкантов с инструментами.

РОСТРОПОВИЧ
Сопрано не видели? Такое…

УДАРНИК
Такое сопрано село на такси и уехало домой. К мужу.

Ростропович останавливается, а потом медленно идет к выходу. И вдруг слышит голос Галины.

Она стоит у выхода в окружении мужчин. Ее провожает Булганин.

Они выходят на улицу. Сыро, слякотно.

БУЛГАНИН
Тает, весна. Галина Павловна, разрешите, я подвезу вас?
(Открывает перед ней дверцу машины).

ГАЛИНА
Спасибо. Я тут недалеко живу.

БУЛГАНИН
Мокро, туфли промочите.

Ростропович выбегает на улицу и бросает в лужу свое пальто, чтобы Галина прошла по нему через мокрое место. Все смотрят на него. И удивленная Галина тоже.

ГАЛИНА
Спасибо. Я тут недалеко живу.

Она поворачивается и уходит в другую сторону - от распахнутой дверцы машины Булганина и пальто Ростроповича.

Булганин усмехается, глядя на Ростроповича, и садится в машину.

Галина сворачивает за угол. Ростропович бежит за ней.

Он догоняет ее и начинает без остановки говорить. Она сначала скептически смотрит на него, а потом начинает смеяться, так искренне и непринужденно, до слез.

Они подходят к крыльцу ее дома. Она протягивает ему руку.

РОСТРОПОВИЧ
М-с-т-и-с-л-а-в!

ГАЛИНА
Мс-т-мстислав1

РОСТРОПОВИЧ
Леопольдович Ростропович!

ГАЛИНА
Нет, не запомню все равно.

РОСТРОПОВИЧ
(протягивает ей коробку конфет)
Вечером повторите. Пожалуйста, пять раз, только не быстро! И тогда запомните!

Сцена 79.
Квартира Марка и Галины.

Галина и Марк пьют чай. Галина уставшая, глаза слипаются. Вокруг стола ходит Римма и все что-то переставляет, гремит посудой. На столе лежит коробка конфет, подаренная Ростроповичем.

ГАЛИНА
Перестань греметь!

РИММА
Посуда стеклянная. Вот и гремит.

МАРК
Почему опять так поздно? Ты приходишь ночью! Спишь до обеда! Я тебя не вижу совсем!

ГАЛИНА
Но я не по улицам шатаюсь с кем попало…(осекается, запнулась на минуту, вспомнив Ростроповича). Я работаю. Римма, перестань греметь!

РИММА
Может, мне и не дышать?

МАРК
Я не знаю, с кем ты, где ты сегодня, когда придешь? (Он машинально кладет в рот конфету и нервно жует).

ГАЛИНА
Я сама иногда не знаю, что будет сегодня вечером.

МАРК
Но ты мечтала об этом! Чтобы за тобой таскались толпы поклонников, заваливали тебя цветами, дарили конфеты! (Он берет еще одну конфету). Откуда у тебя эти конфеты?

ГАЛИНА
Мне подарили.

МАРК
Кто?

ГАЛИНА
Мр..Стир..не помню. Не помню! (смеется).

МАРК
Все! Хватит!

Он резко встает из-за стола. Римма, наконец, роняет что-то на пол и разбивает.

ГАЛИНА
Римма!

РИММА
Римма! Сто лет уже Римма!

Сцена 80.
Квартира Марка и Галины.

Звонок в дверь. Римма открывает. Молодой человек протягивает ей огромный букет алых роз. Римма приседает под его тяжестью. "Для Галины Павловны" , - говорит молодой человек и уходит.

РИММА
(Закрыв дверь)
Ну и куда такой тяжелый? Что у меня руки железные что ли? Где я вазу такую возьму?

Ворча, она идет в комнату, где спит Галина. Входит с букетом в руках.

РИММА
(очень громко)
Ведро надо! А ведра-то у нас и нет!

ГАЛИНА
(вскакивает спросонья)
Как нет? Почему нет? Где ведро?

РИММА
Украли! Я уж неделю прошу: дайте два рубля на ведро, дайте два рубля на ведро! Галина Павловна, дайте два рубля на ведро.

Галина смотрит на часы - половина восьмого утра. Она берет с пола тапок и кидает в Римму. Закрывается одеялом с головой.

Римма ловко скрывается от тапка за дверью.
Римма кладет букет в раковину. Бубнит: "Два рубля жалко. Как будто себе прошу." Из букета вываливается записка. Римма поднимает, читает.

РИММА
(в ужасе)
Ой, мама…Галина Павловна, ой, мама…

Римма берет букет из раковины, прижимает к груди, обнимает его бережно. Идет в комнату. Входит тихонько, предусмотрительно забирает второй тапок от кровати.

РИММА
(шепчет)
Галина Павловна…

Галина высовывает руку из-под одеяла и шарит около кровати в поисках тапка.

РИММА
(держит перед Галиной записку)
Галина Павловна, дайте два рубля на ведро, а то завянут цветочки-то!

ГАЛИНА
(садится на кровати с закрытыми глазами)
Я спать хочу! Ты понимаешь? Спать! Я легла в два часа! У меня сегодня вечером спектакль! Я хочу спать! Всё!

РИММА
Спите. Только дайте два рубля…(Она сует Галине под нос записку).

Галина читает в недоумении. Падает на кровать, складывает руки на груди.

РИММА
(перечитывает)
Смотри-ка, и написал-то как красиво. И потратился - букетище какой! Сам! Ну надо же, сам! Счастье-то какое привалило!

ГАЛИНА
Половина восьмого утра.

Раздается телефонный звонок. Римма бежит в коридор к телефону. Отвечает. У нее медленно выкатываются из орбит глаза. Она немеет.

ТРУБКА
Можно? Дома?

РИММА
Дома. Можно. (Стоит, не двигается с места). Але?

ТРУБКА
Да, да, Галину Павловну!

РИММА
Дома, дома.(Слушает). Але?

ТРУБКА
Позовите, пожалуйста.

Римма идет в комнату.

Галина Павловна, вас. Кремль!

Сонная Галина в ночной рубашке подходит к телефону.

БУЛГАНИН
Галина Павловна! Доброе утро. Булганин. Сегодня прием в Кремле. Мне бы хотелось вас видеть.

ГАЛИНА
Спасибо, но я не могу. У меня вечером спектакль.

БУЛГАНИН
Я все улажу, вас заменят. Пожалуйста.

ГАЛИНА
Но…

БУЛГАНИН
Я буду ждать. До вечера.

РИММА
(берет трубку у Галины, завороженно слушает гудки)
Во как бывает…За цветы спасибо!

Сцена 81.
Большой театр.

В кабинете директора сидит Мария Николаевна.

ПРИМАДОННА
Это мой репертуар. Мурадели давно предлагал мне эту партию. Он, если хотите, для меня ее писал. И почему стажерка должна получать премьеру за премьерой? Фиделио на нее! Онегин на нее! Ну, уж с Мурадели и договоренность у меня была!

ДИРЕКТОР
Ее назначил режиссер. Это ее амплуа.

ПРИМАДОННА
Ах, не надо! Амплуа! Что такое амплуа в оперном театре? Нет такого. Девять сопрано в театре, семнадцать меццо. В порядке очереди надо соблюдать! Ловкая девица! Просто на уши всех поставила! Ходит по сцене, задницей крутит!

ДИРЕКТОР
Мария Николаевна! У вас "Декабристы" в работе. Министерство требует премьеру! Давайте доделаем "Декабристов", а уж потом без работы не останетесь. И еще Прага впереди! Мария Николаевна! Пражская весна, фестиваль! Зачем вам торчать в пыльном репетиционном классе? Сдавайте "Декабристов" и в Прагу!

ПРИМАДОННА
Значит так. Если я не получаю Любку у Мурадели, я иду в Министерство и рассказываю о ваших беззакониях. Зажимают солистов, набрали опереточных девок, устроили самодеятельность в государственном театре!!!

ДИРЕКТОР
Сделайте одолжение. Вы получите партию у Мурадели, и тогда Вишневская поедет в Прагу.

ПРИМАДОННА
(заводится по-новому)
Почему Вишневская? Как в Прагу, так Вишневская! (Директор хватается за голову). Набрали опереточных девок, таскают их с собой по заграницам! И потом Вишневская не потянет на Пражскую весну!

ДИРЕКТОР
Не знаю как Вишневская на весну, а весна на Вишневскую потянет…

Сцена 82.
Большой театр.

Галина сидит в репетиционном классе и, листая партитуру, напевает слегка некоторые куски. Пропев, она пожимает плечами, захлопывает партитуру. Читает название оперы.

ГАЛИНА
Мурадели. "Октябрь". Оригинальное название. Любка - Вишневская. Ленин! (Хихикает). Ленин – «напевает приятным баритоном». Чушь какая-то…

Опять открывает партитуру. Пытается петь - в конце фразы мычит, как будто дразнится.

В класс заходят Покровский и концертмейстер. У них тоже в руках "Октябрь".

ПОКРОВСКИЙ
Начнем.

Галина начинает опять петь то, что только что пробовала. Резко останавливается и закрывает партитуру.

ПОКРОВСКИЙ
У вас проблемы?

ГАЛИНА
Я не могу это петь.

ПОКРОВСКИЙ
Почему?

ГАЛИНА
Это чушь.

Покровский бросает быстрый взгляд на концертмейстера - то весь во внимание.

ПОКРОВСКИЙ
На сегодня все. Можете быть свободны.

Концертмейстер преднамеренно долго собирает ноты. Выходит.

ПОКРОВСКИЙ
Вы, кажется, не здоровы? За эту партию солистки перегрызли друг другу свои сопрановые глотки. (Он кипит от возмущения, но говорит шепотом). Соплячка! Чушь! В театре без году неделя, она выбирать будет, что ей петь! Бога благодари, что роль получила. За такие партии ордена и квартиры дают, люди годами ждут таких партий, и многие так и не дожидаются. Завтра репетиция в пять. С Мурадели. Всего хорошего!

Он выходит, громко хлопнув дверью.

Галина остается одна. Листает партитуру. Думает.

На следующий день.

В репетиционном классе Галина поет партию Любки. Очень напористо, по-революционному.

Довольный Мурадели удовлетворенно качает головой. Мелик_Пашаев следит за партитурой. Покровский незаметно подмигивает ей.

Вдруг на самой высокой тессистуре Галина дает такого огромного петуха.

Концертмейстер останавливается . Покровский сжимает зубы и дергает скулами. Мурадели в недоумении.

МУРАДЕЛИ
Боже мой, что это такое? Ну-ка еще раз.

Галина опять дает петуха. Мелик-пашаев захлопывает партитуру и выжидательно смотрит на Мурадели.

МУРАДЕЛИ
Дорогие мои, беда. Голубушка, вы же Аиду на конкурсе пели. В чем дело?

ГАЛИНА
(плача)
Не могу. Очень высоко. Боюсь голос сорвать. Я не справлюсь.

МУРАДЕЛИ
(к Покровскому)
Я даже не знаю, что делать? (Шепотом. Чтобы не обидеть Галину). Придется заменить.

Покровский спокойно смотрит на рыдающую Галину.

ПОКРОВСКИЙ
Жаль. Она неплохая артистка.

Сцена 83.
Большой театр.

Примадонна Мария Николаевна сжимает в объятиях задумчивого Мурадели.

МАРИЯ НИКОЛАЕВНА
(прижимает к себе партитуру)
Вано Ильич! Дорогой мой, мудрый человек! Гениально! Это будет наш триумф! Клянусь! Старый конь борозды не испортит!

МУРАДЕЛИ
Да, старый конь, конечно, это хорошо…

Мария Николаевна в красном платочке и с портупеей. В руках партитура. Она поет. Ее слушают Мурадели, Покровский, директор театра и Ярцева.

Мария Николаевна заканчивает. Все молчат.

ЯРЦЕВА
Ну что ж, спасибо. Пока хватит. Картина ясная.

Все расходятся.

ЯРЦЕВА
Борис Александрович, останьтесь на минуточку.
(Они остаются вдвоем).

ЯРЦЕВА
Борис Александрович, скажите, пожалуйста. Почему оперные певицы такие толстые всегда?

ПОКРОВСКИЙ
(замялся)
Ну, я не знаю, диафрагма, легкие…

ЯРЦЕВА
Да нет. При чем тут легкие? Задницы почему такие отъедают? Может, платим многовато? Ну, скажите, какая это Любка? Какой, на хрен, октябрь? Это Гаргантюа и Пантагрюа!

ПОКРОВСКИЙ
Пантагрюэль.

ЯРЦЕВА
Вы меня понимаете.

ПОКРОВСКИЙ
Понимаю.

ЯРЦЕВА
Давайте подумаем, может быть Кольцову взять? У нее все-таки не пятьдесят шестой размер и ноги какие ни на есть.

ПОКРОВСКИЙ
Кольцова - контральто.

ЯРЦЕВА
Ну и что? Какая разница? Зато смотреть приятно!

ПОКРОВСКИЙ
Придется переписать всю партию.

ЯРЦЕВА
Зачем?

ПОКРОВСКИЙ
Не знаю.

ЯРЦЕВА
Боже мой, в Большом театре не могут найти приличные ноги!

ПОКРОВСКИЙ
Но это же не оперетта!

ЯРЦЕВА
(ее осеняет)
Оперетта! Точно! Кто-то у вас был из оперетты!

ПОКРОВСКИЙ
Кто-кто… Вишневская. Но вы же знаете. Она голос боится сорвать.

ЯРЦЕВА
Голос? При чем тут голос? Сорвать голос на такой постановке, значит, войти в историю! Правильно, надо вернуть Вишневскую!

ПОКРОВСКИЙ
Она уже готовит Купаву в Снегурочке. А через неделю улетает на фестиваль в Прагу.

ЯРЦЕВА
(задумывается)
Купа-аву-у? ух ты! Нет, Купаву она получит только, если будет петь у Мурадели. А в Прагу, пожалуй, и я слетаю.

Сцена 84.
Салон самолета.

Стюардесса несет между кресел две рюмки коньяка с лимоном.

Ярцева встает со своего кресла и идет к Галине, сделав по пути знак стюардессе, чтобы коньяк несла сюда.

ЯРЦЕВА
Галина Павловна, разрешите?

ГАЛИНА
Да, пожалуйста,

ЯРЦЕВА
(садится рядом)
Галина Павловна, какие у вас чудесные духи.

ГАЛИНА
Ландыш обыкновенный.

ЯРЦЕВА
Вам очень идет этот запах. Обыкновенный.(Приносят коньяк.) Духи обожаю. Такие, чтобы с загадкой (берет рюмку, нюхает), чтобы в них тайна была.(Чокается с рюмкой Галины, вынуждая ее выпить). Вот у вас с загадкой.

ГАЛИНА
Обыкновенные.

ЯРЦЕВА
Нет, Галина Павловна! И духи у вас необыкновенные, и женщина вы необыкновенная. Всё!

ГАЛИНА
Ну, хорошо.

ЯРЦЕВА
Вы должны мне помочь.

ГАЛИНА
Я?

ЯРЦЕВА
Только вы и никто другой(Она просит еще коньяк и достает из сумки партитуру "Октября"). Объясните мне темной, обыкновенной! Подчеркиваю - обыкновенной тетке - это что?

ГАЛИНА
Это ноты.

ЯРЦЕВА
Во-от! Правильно!

Стюардесса несет коньяк. Вдруг поднос уплывает у нее из рук и оказывается в руках у Ростроповича.

РОСТРОПОВИЧ
Разрешите за вами поухаживать. И если можно, туда же еще рюмочку.

Он приносит коньяк Галине и Ярцевой и усаживается рядом с ними. Галина, увидев его, улыбается. Ярцева оказывается между ним и Галиной.

РОСТРОПОВИЧ
(между прочим)
Стюардесса заболела. Желтая лихорадка. Я на подхвате.

ЯРЦЕВА
Да что вы? Надо же!.. Так вот Слава сейчас нам все расскажет. Скажите, Слава, это что?

Ростропович берет партитуру и внимательно читает, как книгу. Вдруг начинает громко смеяться, просто хохотать.

Подходит очень любезная стюардесса с коньяком для Ростроповича. Ярцева удивленно смотрит на нее.

ЯРЦЕВА
Вы бы полежали, голубушка. Мы тут как-нибудь…

Ростропович, не глядя на стюардессу, берет рюмку. Стюардесса растерянно улыбается и сконфуженная уходит. Галина еле сдерживается от смеха.

РОСТРОПОВИЧ
Девочки! За вас! (Вслед стюардессе) Совсем плохая, бедняжка.

Они чокаются. Ярцева и Ростропович опрокидывают целиком, Галина делает глоток и ест лимон.

РОСТРОПОВИЧ
Нина Алексеевна, что бы вы хотели услышать?

ЯРЦЕВА
Я бы хотела услышать, как все это необыкновенно и прекрасно!

РОСТРОПОВИЧ
Не услышите.

ЯРЦЕВА
Провокатор! Вы должны убедить Галину Павловну, что это написано специально для нее. Это будет грандиозный успех - премия, карьера, звание, гастроли!

РОСТРОПОВИЧ
(поет какой-то идиотский текст)
Это написано для Галины Павловны?

ЯРЦЕВА
И это тоже. По-моему прекрасно!

РОСТРОПОВИЧ
Так, может быть, меня на Любку возьмете?

ЯРЦЕВА
Нужна фигура, ноги! Галина Павловна! Я вас умоляю!

РОСТРОПОВИЧ
Чем вам не нравятся мои ноги?

ГАЛИНА
Нина Алексеевна, я боюсь сорвать голос.

ЯРЦЕВА
(долго смотрит на нее)
Врешь. Если откажешься от Мурадели, не получишь Купаву.

РОСТРОПОВИЧ
Э! Нина Алексеевна, дорогая, так искусство не делается! (показывает стюардессе насчет коньяка).

Галина встает и уходит в конец салона. Стюардесса приносит коньяк. И Ростропович быстренько вливает его в Ярцеву. Сам чокается с ней, выпивает и встает, идет к Галине. Ярцева тоже пытается встать. Ростропович пристегивает её ремнем к креслу.

Ростропович подходит к Галине.

РОСТРОПОВИЧ
Не расстраивайтесь. Я спасу вас. Я жажду совершить подвиг ради вас.

ГАЛИНА
По-моему, вы жаждете потерять работу.

РОСТРОПОВИЧ
Да что вы! Нина Алексеевна - добрейшей души человек! Фея трав и цветов, вея птиц и зверей!

Ярцева барахтается в кресле, пытаясь отстегнуться. Ростропович и Галина возвращаются на свои места. Освобождают ее. Она уже совсем опьянела.

РОСТРОПОВИЧ
Девочки! Я знаю, что надо делать.

ЯРЦЕВА
А я не знаю. (Плачет). Я не фига не знаю, не фига не понимаю! Мне кажется, что вся музыка прекрасная!

РОСТРОПОВИЧ
(как бы себе под нос)
А что же вы тогда Прокофьева-то в порошок стерли?

ЯРЦЕВА
Простите! Славочка, простите меня! Но если этот шкаф будет петь премьеру перед политбюро, дело революции будет расстреляно в упор. А меня снимут с работы. Не фига не понимаю (успокаивается)…но все могу. (Берет партитуру в руки вверх ногами, просматривает).

ГАЛИНА
Что вы можете? (Хлопает коньяка целую рюмку). Вот такое говно производить тоннами да гениев на тот свет отправлять! Я откушу себе язык, а Любку вашу петь не буду! (Она берет коньяк Ярцевой и тоже выпивает его. Ростропович в недоумении подзывает стюардессу)

РОСТРОПОВИЧ
Вы как себя чувствуете, дорогуша?

СТЮАРДЕССА
Спасибо, хорошо.

РОСТРОПОВИЧ
Тогда еще три коньячка, пожалуйста.

Самолет приземляется в Праге. Делегацию СССР встречают девушки в национальных костюмах с караваями.

Ростропович выходит из самолета, с трудом удерживая на одной руке Ярцеву, на другой Галину.

Сцена 85.
Отель в Праге.

Галина просыпается утром в гостинице. Вся комната уставлена маленькими букетиками ландышей. Она долго лежит и смотрит на них.

Прага.
Галина и Ростропович гуляют по Праге.

Вдруг они обнаруживают, что заблудились. Улицы пустые, Они ходят, блуждают, заходят в какой-то тупик и утыкаются в забор. Смотрят в дырку - за забором большая светлая улица.

РОСТРОПОВИЧ
Нам туда. Это точно. Я безошибочно ориентируюсь в пространстве.

Они залезают на забор. Ростропович прыгает вниз. Галина сидит на заборе.

РОСТРОПОВИЧ
Прыгай!

ГАЛИНА
Я боюсь.

РОСТРОПОВИЧ
Не бойся, я же здесь!

Галина прыгает вниз и летит очень долго на руки к Ростроповичу.

Сцена 86.
Москва. Квартира Марка и Галины.

Марк стоит спиной к входной двери. Галина с чемоданом напротив него.

МАРК
Не уходи.

ГАЛИНА
(звонит по телефону, соседи высунулись и слушают)
Слава, это я! Меня муж запер в квартире и выпускает.

РОСТРОПОВИЧ
Я - твой муж! Я сейчас приеду!

ГАЛИНА
Нет!(Вешает трубку)

МАРК
Галя, не уходи! Пожалуйста, я умоляю тебя! Не надо торопиться, это увлечение. Это естественно для такой молодой и красивой женщины как ты. Этой пройдет, и ты пожалеешь. Не уходи, я не смогу без тебя! Я покончу с собой.

ГАЛИНА
Я очень хорошо понимаю тебя, Марк. Я так часто в жизни говорила то, что говоришь сейчас ты. Только про себя. Я так часто молила судьбу, чтобы она не отнимала у меня людей, которых я любила, не отнимала последнюю надежду на счастье. Мое сердце останавливалось, мне казалось, что я умираю от одиночества. Я умирала много раз… И с тобой я тоже была одинока, мое сердце никогда не принадлежало тебе, Марк. До вчерашнего дня там была только музыка, я вся была - музыка, а ты не хотел принимать меня такой, какая я есть, ты не любил моей музыки. Я выстрадала этого человека! Никогда в жизни мне не было так тепло и спокойно, как с ним, никогда в жизни я так искренно не смеялась, никогда никто не говорил мне, что любит меня…Ты не говорил мне этого, Марк…

МАРК
Ты веришь в эту болтовню с первого раза. Люди легко произносят эти слова и легко забывают.

ГАЛИНА
Зато тот, кто слышит, не забывает никогда. Прости. Открой дверь.

Марк открывает дверь. Галина выходит.

МАРК
Ты забыла, что твой отец в тюрьме. И что ты скрыла это, когда устраивалась в театр? И если об этом узнают, то твоей и Ростроповича карьере конец.

ГАЛИНА
Но ведь об этом никто не узнает? Марк?

МАРК
Не уходи.

Галина садится на чемодан и молчит. Марк уходит в комнату и захлопывает дверь.

Ростропович стоит около подъезда. Рядом такси.

Выходит Галина. Без чемодана.

Ростропович распахивает дверцу такси - внутри все обвешано ландышами. В этом цветнике сидит улыбающийся во весь рот водитель.

ГАЛИНА
Прости, я кажется, поторопилась.. Я не могу вот так, сразу, сейчас…

ГАЛИНА
Я не сказала тебе одну вещь.

РОСТРОПОВИЧ
Поехали быстрее, потом расскажешь!

ГАЛИНА
Нет, не потом.

РОСТРОПОВИЧ
Так говорят только о нежелательной беременности. Ты что беременна от него? Так и ладно. Я воспитаю всех наших детей!

ГАЛИНА
У меня отец сидит в тюрьме по политической статье.

Ростропович хватает ее на руки и запихивает в такси.

Сцена 87.
Москва.

Отец Галины едет в метро. Его нога в грязных сапогах чуть не попадает в щель барабана. Он перепрыгивает, спотыкается, матерится.

Выходит на улицу. Вечер. Идет к Большому театру.

Сцена 88.
Большой театр.

Премьера "Октября".

В ложе сидят Мурадели, Ярцева, дирекция театра.

Галина сидит в партере рядом с Ростроповичем, который развлекает ее, неутомимо что-то рассказывая.

Рядом с ними два свободных кресла. Ярцева хмуро смотрит на Галину. Вдруг ее лицо вытягивается - она видит, что к Галине и Ростроповичу подходит Антонов с женщиной - это Машка.

МАШКА
Галя, Слава, познакомьтесь - это Андрей!

Они знакомятся и садятся рядом.

Сцена 87/2.
Москва.

Отец Галины ходит в ожидании около служебного входа театра и курит.

Там же у входа стоит молоденькая девушка и тоже ждет кого-то. Он заглядывает ей в лицо - не Галина ли.

После спектакля Ярцева продирается через толпу, выходит на улицу и стоит с кем-то беседует.

Из театра выходят Галина, Ростропович, Машка и Антонов.

ЯРЦЕВА
Галина Павловна! Добрый вечер! Андрей Сергеевич, Слава!

АНТОНОВ
Добрый вечер, Познакомьтесь, Нина Алексеевна - это моя жена. Мария.

МАШКА
Добрый вечер.

ЯРЦЕВА
Очень приятно. Как вам спектакль?

МАШКА
Вы знаете, просто прекрасно - я первый раз на премьере, в партере! Я в Ленинграде живу… жила. Но честно говоря, если б знала, что такое говно, не пошла бы, ой…

ЯРЦЕВА
Ну что вы ойкаете. Я знаю, что некоторым товарищам тоже не понравилось. Так ведь, Галина Павловна?

ГАЛИНА
Не понравилось.

ЯРЦЕВА
А вам, Андрей Сергеевич?

АНТОНОВ
Нина Алексеевна, вы же знаете, что я в оперном искусстве ровным счетом ничего не понимаю. Могу лишь, сказать, что Ленин очень похож. Очень. Ленин понравился. Прекрасный тенор!

РОСТРОПОВИЧ
Приятный баритон.

МАШКА
Вы знаете, мне кажется, что вот такой примитивный лапотный бытовизм как-то не гармонирует с Большим театром. Большому театру очень подходят вот эти кони, Мусоргский, строптивые красавицы (она кивает на Галину). Все это как-то одно целое!

РОСТРОПОВИЧ
Из одной оперы.

ЯРЦЕВА
Ах, Слава, как вы всегда вовремя вступаете!

РОСТРОПОВИЧ
У меня высшее музыкальное образование.

Отец Галины курит, глядя на них, и не узнает Галину. Она сама замечает его. Он отворачивается. Она подходит к нему.

ГАЛИНА
Опять не узнал?

ОТЕЦ
Галька?(Бросает окурок и тут же закуривает следующую). Курю. У меня денег нет. Денег дай.

Она достает из сумки кошелек и отдает ему все деньги.

ОТЕЦ
(считает деньги)
И вообще, мне жить негде. После лагеря всегда жить негде. У тебя буду жить, здесь.

Галина разворачивается и уходит.

ОТЕЦ
Стой, подожди…Доченька…Подохну ведь. Дай еще.

ГАЛИНА
У меня сейчас больше нет. Каждый месяц я буду присылать тебе деньги на старый адрес в Кронштадте.

Она поднимает воротник и уходит.

ОТЕЦ
А я ведь на тебя стучать ходил. Сказал, что ты меня скрыла, когда в театр поступал. Жаль, что Сталин помер, а то бы тебя сейчас на трехтысячный километр упекли. А там, знаешь, какой ветер, ох какой там ветер…

К Галине подходит испуганная девушка с большими глазами, которая ждала ее у входа.

ДЕВУШКА
Простите, Галина Павловна! Мне только одну минуту!

ГАЛИНА
Извините, я тороплюсь.

ДЕВУШКА
(Со слезами)
Помогите мне! Только вы можете мне помочь! От вас зависит вся моя жизнь!

ГАЛИНА
??????
ДЕВУШКА
Я целыми днями слушаю ваши пластинки. Мне нужно несколько уроков. Умоляю вас, я знаю, только вы можете мне помочь!

ГАЛИНА
Извините, я уроков не даю.

ДЕВУШКА
Умоляю!

ГАЛИНА
Извините.

Галина догоняет свою компанию.

ЯРЦЕВА
Поклонники просто жить не могут без вас! Уж так любят, так любят.

ГАЛИНА
Да, если ты любишь, то и тебя обязательно любят.

ЯРЦЕВА
Совсем не обязательно.

ГАЛИНА
Обязательно.

Сцена 89.
Квартира Ростроповича и Галины.

Раздается телефонный звонок. Галина берет трубку.

Слушает хмурая . на другом конце кто-то долго говорит. Она хмуро слушает. Перед ней стоит Ростропович. Закрывает трубку.

ГАЛИНА
Ну что прикажете делать.

РОСТРОПОВИЧ
Кретин. Кукуруза старая.

БУЛГАНИН
(в трубку)
Ты неземное существо. Откуда ты взялась? Почему ты не моя? Зачем я тебя увидел? Как мне теперь жить?

РОСТРОПОВИЧ
Положи трубку.

ГАЛИНА
И тогда завтра ты потеряешь и оркестр, и консерваторию, а меня выкинут из театра!

РОСТРОПОВИЧ
Пусть!

ГАЛИНА
Пусть? Хорошо! Николай Александрович! Что вы валяете дурака? Звоните по несколько раз в день, будто не понимаете, что я замужняя женщина! У меня семья! Я беременная!У нас с Ростроповичем скоро будет ребенок! Я не хочу петь на ваших приемах, мне надоели сплетни вокруг меня! Почему ? Потому что мне противно!

Галина бросает трубку. Римма в ужасе закрывает глаза. Радостный Ростропович обнимает ее.

РОСТРОПОВИЧ
Впредь! Я должен первым узнавать все о наших детях.

Сцена 90.

Раздувают чугунные ноздри кони на портике театра.

Толпятся у входа жаждущие лишнего билетика на Вишневскую.

В классе ждет худенькая девочка с большими глазами, зажав в руках партитуру.

На ходу жуя бутерброд, Галина вбегает в класс и проводит урок с девочкой.

Галина поет в Милане, в Олдборо, в Карнеги-холл.

Овации, овации, овации.

Римма крутит в руках синюю тощую курицу, опускает в воду. Некоторое время размышляет над кастрюлей и бросает в нее стеклянную пробку.

Сцена 91.
Квартира Ярцевой.

В квартире уютно, красиво. Утро. Радио будит Ярцеву чем-то очень утренне-бодрым, советским.

Она просыпается. Осматривает комнату из-под одеяла. Плащ-пыльник валяется на полу, туфли в разных углах. Рядом с кроватью на полу большой хрустальный фужер.
Она встает, подходит к зеркалу. Несмытая с вечера косметика размазана по опухшему лицу. Волосы - густые, русые - рассыпаны по плечам. Хорошая фигура в хорошем белье. Красивая, сексуальная.

Идет в ванную, пьет из-под крана воду, подставляет под струю лицо, плачет.

Сцена 92.
Кремль.

Одетая с иголочки, прекрасно причесанная, высоко подняв голову, Ярцева идет по длинным коридорам Кремля. Некоторые мужчины смотрят ей вслед.

К ней пристраивается сбоку Сурков и вприпрыжку бежит рядом, быстро говорит.

СУРКОВ
Нина Алексеевна, это срочно! Статья для "Правды". Солженицыну дали Нобелевскую премию. Дан старт развернуть кампанию. Вот первая статья-обличение.

ЯРЦЕВА
(На ходу)
За что премия?

СУРКОВ
Не знаю, не читал. Антисоветчина какая-то. За что еще премию могут дать? Солженицын живет у Ростроповича на даче. Росторопович активно и открыто поддерживает Солженицына и даже подарил ему печатную машину.

ЯРЦЕВА
Какую машину?

СУРКОВ
Печатную. Она стоит у Ростроповича на даче, и Солженицын печатает на ней книги. В общем. Что делать с Ростроповичем, не знаю. Прямо спасу от него нет - повсюду он со своим мнением. Нина Алексеевна помогите. Вот про Солженицына написал статью-обличение, а про Ростроповича не могу. Путаюсь в музыкальных терминах.

ЯРЦЕВА
(берет у него листок)
Ты в школе-то учился?

СУРКОВ
ДА. Нина Алексеевна, учился. Отличником был.

ЯРЦЕВА
(читает на ходу)
Да ты, брат, дурак совсем. Кто ж так обличает?(Возвращает ему листок). Отличник.

Сцена 93.

Ярцева разговаривает сразу по двум телефонам.

Огромная печатная машина гонит "Правду" с антисолженицынскими заголовками.

Газеты продаются в киосках с фотографиями рьяно вступающей Ярцевой.

Секретарша заглядывает в кабинет Ярцевой.

СЕКРЕТАРША
Нина Алексеевна, к вам группа артистов из Большого театра.

ЯРЦЕВА
(уже навеселе)
Заводи.

Входят Мария Николаевна, щуплый артист и девушка с большим глазами - ученица Галины.

МАРИЯ НИКОЛАЕВНА
Нина Алексеевна, мы пришли к вам по чрезвычайно важному делу, и не как артисты, а как коммунисты.

ДЕВУШКА
И комсомольцы.

МАРИЯ НИКОЛАЕВНА
Мы просим отстранить Ростроповича от оркестра театра! Наша партийная совесть не позволяет нам работать на одной сцене с этим морально разложившимся человеком.

ЯРЦЕВА
Че-е-его?

ЩУПЛЫЙ
Он хороший музыкант, но он поддержал антисоветчика Солженицына и тем самым выступил против линии нашей партии, и теперь, когда вражеские радиостанции передают текст письма в поддержку Солженицына, которое подписал Ростропович, мы от имени коммунистов…

ДЕВУШКА
И комсомольцев.

ЩУПЛЫЙ
Да. Требуем не допускать Ростроповича к оркестру театра.

ЯРЦЕВА
(онемев от неожиданности)
Ну.. это ..конечно…да…

Сцена 94.
Дом Ростроповича и Вишневской.

Поздний вечер. К подъезду подъезжает машина. Выходит прилично выпивший Ростропович. Смотрит на себя в отражение стекла. Достает из кармана галстук. Надевает. Заходит в подъезд. Там сидит вахтер.

РОСТРОПОВИЧ
Дмитрий Иванович! Здравствуйте, дорогой!

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ
(лыка не вяжет)
Мрти..Мтислав Лепольдыч, что же вы так поздно? Ночь почти совсем…

РОСТРОПОВИЧ
Пьянствовал где-то…

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ
Вот это зря. Это нехорошо. Галина Павловна будет недовольна.

РОСТРОПОВИЧ
Да я и сам недоволен. А что делать, старик, если душат… Вот так, за самое горло взяли. Из театра, понимаешь, выгнали.

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ
Не может быть!

РОСТРОПОВИЧ
Мне тоже кажется, что не может…

Галина стоит на лестнице и слушает их разговор. Медленно спускается.

Дмитрий Иванович достает из-под стола недопитую бутылку водки и разливает по стаканам.

ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ
Не может быть, не может быть..

ГАЛИНА
(с верхнего пролета)
Митька! Ростропович у тебя?

Митька с Ростроповичем уже чокнулись. Митька прячет бутылку.

МИТЬКА
Вот как раз вошел!

Галина уже спустилась и смотрит на Ростроповича. Митька поправляет ему галстук. Ростропович разводит руками.

Сцена 95.
Кремль.

Машка входит в приемную Ярцевой. Ее просят подождать. Она сидит, ждет.

Выходит Ярцева. Бросает взгляд на Машку.

ЯРЦЕВА
(натуженно улыбаясь)
А-а это вы! А я думаю, кто такая Антонова? Так вот значит, какая Антонова!

МАШКА
Да, я по очень важному делу.

ЯРЦЕВА
(удивленно)
Да что вы?(Приглашает в кабинет).

МАШКА
Нина Алексеевна, вы хорошо знаете Мстислава Ростроповича. Таких людей больше нет! Он великий музыкант, великий человек. Он никогда не остается безразличным к чужой беде, и поэтому, видимо, сам попал в большую беду. Только вы можете ему помочь.

ЯРЦЕВА
(улыбаясь)
Да, да я очень люблю Славу, и Галину Павловну тоже…С удовольствием помогу им, если смогу… Однажды я тоже просила Галину Павловну помочь мне…

МАШКА
И что же?

ЯРЦЕВА
Неважно. Так в чем дело?

МАШКА
В связи с гонениями на Солженицына Ростропович оказался в очень тяжелом положении.

ЯРЦЕВА
А он-то тут при чем? Ему что надо?

МАШКА
Ему? Ему в сущности, кроме возможности заниматься своей профессией, ничего не надо. Только всем и каждому что-то надо от него! И он, повторяю, как человек уникальный, великий, огромной душевной щедрости человек, никому ни в чем не может отказать! Вы знаете, что Солженицын живет у него на даче. Поэтому началась травля Ростроповича: ему срывают гастроли, отстранили от оркестра и консерватории! Его убивают. Медленно, с пытками.

ЯРЦЕВА
Так пусть Солженицын переедет куда-нибудь. Пусть они откажут ему в даче. Какие проблемы?

МАШКА
Вы говорите это так легко, потому что знаете, что Ростропович никогда не сделает этого. Куда переедет Солженицын?

ЯРЦЕВА
Да, здесь, в Советском Союзе, ему другого пристанища нет. Только отчаянный Ростропович может приютить у себя антисоветчика и еще гордиться этим. А вы-то, собственно, что так переживаете?

МАШКА
Антонова назначают послом во Францию. Через неделю мы улетаем. И я знаю, что никто, кроме меня, ничего не сделает, чтобы помочь ему.

ЯРЦЕВА
Вы уверены, что можете помочь ему?

МАШКА
Помочь ему можете только вы.

ЯРЦЕВА
Да…Я все могу. Вот только одного не могу понять - ты действительно полная дура или прикидываешься. Неужели твой политически грамотный муж не объяснил тебе, что великий музыкант Ростропович занялся не своим делом. И поэтому влип. Надо заниматься своим делом! Своим!Я же не бегаю по вечерам в Большой театр на виолончели играть! А он почему-то думает, что в антрактах может заниматься внешней политикой. Письма в поддержку диссидентов по всему миру рассылать, антисоветскую литературу у себя на даче печатать! Объясни ему, если ты такой радетель, объясни, что советская внешняя политика в музыкальном сопровождении не нуждается. У нас это.. как его… а-капелла! И вам, девушка, я бы не советовала соваться в эти дела. Вы, кажется, в Париж собираетесь? Так заткнитесь и поезжайте. И молитесь, чтобы у меня было хорошее настроение и я не настучала бы на вас и вашего посла в Министерство иностранных дел или еще куда подальше. И тогда вы со своей рязанской физиономией отправитесь не в Париж, а туда, где вашей физиономии и место!

МАШКА
Я пришла к вам только потому, что знаю - вы никогда этого не сделаете.

ЯРЦЕВА
Интересно. Почему?

МАШКА
Потому что вы любите моего мужа.

ЯРЦЕВА
(достает бутылку коньяка)
Я вот и спрашиваю, дура ты или прикидываешься.

МАШКА
Я подумала, может быть, вам будет приятнее, если я окажусь дурой… Толстая, глупая. Не так обидно.

ЯРЦЕВА
(выпивает коньяк)
Мне на жизнь обижаться нечего. У меня все есть, мне никто не нужен. Даже твой Антонов. Вышла бы я за него и что? Сохла бы по ночам у окна - где он, в какую койку сегодня залез? Нет, не надо мне такого счастья, я свободный человек. Мне никто не нужен. А вот я многим нужна. Тебе нужна. Ростроповичу нужна. Галине Павловне Вишневской - тигрице нашей гордой - тоже нужна. Ох, как я ей сейчас нужна!

МАШКА
Да, все хотят быть кому-нибудь нужными. Все хотят, чтобы их уважали. Любили. Вот для чего вы, Нина Алексеевна, всю жизнь карабкаетесь по этой грязной политической лестнице? Вы, красивая, умная женщина. Сидите вы тут, в Кремле, расправляетесь с чужими судьбами, как коза с капустой. И радуетесь. А дома смотрите в зеркало и думаете - вот я, царь зверей, одинокая старая баба. Выпиваете коньячку и спать. И в сущности, вы никому на свете по-настоящему не нужны. А Галине Павловне прежде всего. Она никогда ни у кого ничего не будет просить.

ЯРЦЕВА
Посмотрим, посмотрим. В общем, так: если она ко мне, одинокой старой бабе, на четвереньках не приползет и не будет умолять дать Ростроповичу работу, они будут оба на помойке.

МАШКА
Ну, что ж, тогда вот мой последний аргумент. (она достает из кармана конверт с деньгами).

ЯРЦЕВА
(берет конверт, открывает, считает деньги)
Что, Антонову зарплату уже прибавили?

МАШКА
Нет, это мои личные сбережения.

ЯРЦЕВА
(смеется)
Просто ты меня очаровываешь, как дитя. Смелая, смелая…Смотри, не пожалей…(Кладет деньги в карман).

МАШКА
Нина Алексеевна, сейчас вы действительно, можете стать по-настоящему нужным человеком. Россия не должна потерять таких музыкантов. Ведь Россия и ваша родина тоже.

ЯРЦЕВА
Ты, прямо, как поп какой-то. Ладно. Много не обещаю. Поговорю насчет театра оперетты. (Машка удивленно вскидывает брови). Пошла вон, брови тут будет вскидывать!

Сцена 96.
Квартира Галины и Ростроповича.

Сильно волнующийся Ростропович перед зеркалом надевает бабочку. Рядом стоит Римма и держит еще несколько бабочек.

Мрачная Галина стоит в дверях.

ГАЛИНА
Зачем на репетицию бабочку?

РОСТРОПОВИЧ
Галенька. Это же генеральная репетиция! Генеральная! Будет полный зал! Меня так захватила эта работа. Ты знаешь, в оперетте, оказывается, так много глубоко смысла! Я раньше все думал, как это ты работала в оперетте, а теперь понимаю, что это очень серьезное искусство. Да, пожалуй, бабочка - лишнее.(Снимает, отдает Римме) А без бабочки тоже что-то не то. Римма!(Опять надевает). Даже Прокофьев, я вспомнил, однажды очень уважительно отзывался об оперетте!

ГАЛИНА
Мы должны уехать.

РОСТРОПОВИЧ
Куда уехать? Куда ты собралась?

ГАЛИНА
Посмотри на себя! Ты деградируешь. Ты превращаешься в бесформенный кусок глины, из которого каждый может лепить, что ему вздумается! Тебя сломали! Ты гениальный музыкант с мировым именем ставишь "Летучую мышь" и счастлив этим!

РОСТРОПОВИЧ
Я не собираюсь делать карьеру в оперетте. Это временно, пока уляжется шумиха вокруг Солженицына.

ГАЛИНА
Сейчас "Летучая мышь", потом "Золотой ключик", потом запой и смерть под забором! Вот какую ты сделаешь карьеру. Ты погибнешь, как погибли сотни российских гениев. Я подала заявление на отъезд из страны. Это единственное, что спасет тебя. Прошу тебя серьезно подумать об этом.

РОСТРОПОВИЧ
Да что ты такое говоришь! Что думать! Я никуда не поеду! Я буду жить и работать здесь! Я верю, что все образуется. Я нужен здесь… И ты никогда не сможешь оставить театр! Это невозможно! Одевайся, мы опаздываем!

Галина разворачивается и уходит.

РИММА
Вот человек! Чем ей эта "Летучая мышь не нравится? Не слушайте, Мстислав Леопольдович, - и мышь хорошая, и бабочка что надо.

Сцена 97.
Театр оперетты.

Галина заходит в зрительный зал. Пусто. Темно. Она останавливается в дверях в недоумении.

Ростропович выходит на сцену. Оркестровая яма пуста. Он смотрит на часы.

РОСТРОПОВИЧ
Безобразие. Опаздывать - самое мерзкое качество.

В зале появляется директор театра.

РОСТРОПОВИЧ
Что это такое? Почему никого нет?

ДИРЕКТОР
(садится в первый ряд, закинув ногу на ногу)
Дело в том, что вас сняли с этого спектакля.

РОСТРОПОВИЧ
Как это сняли? Кто снял?

ДИРЕКТОР
Кол-лектив. Коллектив отказался с вами работать.

РОСТРОПОВИЧ
Почему?

ДИРЕКТОР
Да так…(Он встает и насвистывая "Летучую мышь", выходит из зала). Здравствуйте, Галина Павловна.

Галина сидит в темном зале и смотрит на одинокого растерянного Ростроповича с партитурой и дирижерской палочкой в руках, стоящего на сцене. У нее по щекам градом катятся крупные слезы.

Сцена 98.
Большой театр.

Ярцева ждет Галину в ее гримерке. Рассматривает ее вещи: грим, косметика, дотрагивается до бус и брошек. Нюхает цветы в вазочке.

Входит Галина.
ЯРЦЕВА
Я вас жду. (Галина молча садится перед зеркалом). Вы не передумали? Как же вы без театра? У вас репертуар, слава, а там что? Устроитесь ли? А обратно вас могут и не взять. Зрители забудут, популярность пропадет. Может, подумаете, пока еще не поздно? Я похлопочу, чтобы Славе вернули оркестр…(Галина пристально смотрит ей в глаза и молчит). Вы же не сможете без театра, я знаю. Я очень хорошо вас знаю. Вам будет плохо.

ГАЛИНА
Если Ростропович погибнет здесь от пьянства, мне будет еще хуже.

ЯРЦЕВА
Я же сказала, похлопочу!

ГАЛИНА
Ростропович не сможет всю жизнь зависеть от вашей хлопотни. Засуньте ее себе в задницу. Через неделю мы получим разрешение, и он улетает в Париж. Это окончательное решение.

ЯРЦЕВА
А вот Слава так не думает. Он приходил ко мне, просил похлопотать, чтобы вас уговорили остаться.

ГАЛИНА
Это ложь.

ЯРЦЕВА
(Долго смотрит на нее).
Вы такая очень-очень русская! Просто стихия! Вас там не поймут! Вы будете мучиться до конца дней. Мне это нравится. Бескомпромиссность и гордыня должны быть наказаны. (Она кладет на стол лист бумаги). Вот ваше разрешение на отъезд. Теперь, если вы и передумаете, вам придется долго просить разрешения остаться.(Она встает и идет к двери, оборачивается). И вряд ли вы его получите.

Сцена 99.
Квартира Галины.

Ночь. Ростропович плачет один на кухне.
Римма в ночной рубашке сидит в темной комнате и, прижавшись ухом к стене, слушает, как плачет Ростропович, и тоже плачет.

Галина беззвучно плачет, уткнувшись в подушку.

Сцена 100.
Большой театр.

Галина идет по пустому театру. Где-то в глубине помещения гулко гремит ведрами уборщица.

Галина выходит на сцену. Стоит. Уборщица с ведрами выходит на сцену.

УБОРЩИЦА
Ну что, Галина Павловна, пришли попрощаться? А я думаю, кто там ходит… Что тяжко тебе?

ГАЛИНА
Тяжко.

УБОРЩИЦА
Терпи, милая. Господь терпел, и нам велел. (Уходит, гремя ведрам).

ГАЛИНА
(закрывает глаза и опускается на колени)
Я люблю тебя, я безумно люблю тебя! Ты был для меня всем - мужем, сыном, любовником и братом. Никому на свете не отдала я столько любви и страсти, как тебе. Молодость, красота, сила, кровь - все отдавала тебе! И ты все брал, ненасытный. Но почему в мой тяжелый час ты не защитил меня?

Галина поднимает залитое слезами лицо к небу.

Она поднимается по трапу самолета, дует сильный ветер. С ее шеи слетает прозрачный белый шарфик и улетает. Она пытается поймать его, но шарфик улетает в небо, как в начале улетала белая фата, и сливается с облаками.

Резко взмывает самолет.

Резко взлетают в небо кони с портика Большого театра, раздувая чугунные ноздри.

Сцена 101.
Париж.

Серые тяжелые облака. Мелкий моросящий дождь. Галина идет по улице, подняв воротник. Останавливается около киоска. Покупает газету.

ДЛИННОНОСЫЙ СТАРИК
Как вам погодка, мадам? Сегодня не выбрасывайте газету. Там есть кое-что интересное.

Галина улыбается ему и раскрывает газету. Читает на ходу. Старик удовлетворенно смотрит ей вслед.

Она видит на первой странице свою фотографию и сообщение. "Титул "Лучшая певица мира" присвоен сегодня русской певице Галине Вишневской". Она стоит и перечитывает. Потом выкидывает газету в урну.

Сцена 102.
Москва. Квартира Ярцевой.

Она тоже читает газету с сообщением о Вишневской и пьет коньяк. Дома у нее беспорядок. Она сама в беспорядке. Подходит к телефону, звонит.

ЯРЦЕВА
Андрей… Я никому не нужна. Даже самой себе…

Она кладет трубку на стол, подходит к окну и распахивает его, смотрит на свое отражение в стекле, а потом вниз.

Сцена 103.
Москва. Шереметьево.

ТИТР: в 1990 году Галине Вишневской и Мстиславу Ростроповичу было возвращено российское гражданство.

РИММА
(за кадром)
Шестнадцать лет мы жили в Париже…Город-мечта! Тепло, чисто, в магазинах все есть! Жили, как говорится, и горя не знали. И что теперь? Вот летим в Москву. Ростропович говорит, что у него разорвется сердце. И, скажите, зачем? Жили шестнадцать лет и горя не знали. А Галина Павловна молчит третий день. В аэропорт поехали, я зонты забыла, так она мне ничего!!! Ну, ни слова не сказала!

В аэропорту телекамеры, фотоаппараты, вспышки наготове. Тишина.

Толпа в молчаливом, напряженном ожидании.

Объявляют о приземлении самолета из Парижа.

Народ оживляется, слезы радости катятся по щекам, щелкают вспышки.

Крупный план: Галина берет паспорт у таможенника и стоит перед красной полосой на полу. Она видит ликующую толпу. Стоит долго. Ее торопят. Ростропович быстро радостно проходят навстречу микрофонам и дает интервью. Галина делает мучительный шаг. Микрофоны тянутся к ней. Возгласы приветствия. Все радуются.

Звучит танец Брамса. Танцует Хрущев, танцует Брежнев, танцует Ельцин, танцует маленькая Галя.

(с) Элина Суни, Галина Вишневская

Сценарная заявка

“Галина. История жизни”

Многосерийный телевизионный фильм по мотивам книги Галины Вишневской

Жанр
Драма

Формат
Полнометражная версия 136 минут
ТВ версия 12х44

Проекту предоставлена эгида ЮНЕСКО

Авторы сценария
Элина Суни, Галина Вишневская

Галина Вишневская не только талантливая певица, но и поистине выдающаяся личность. Мнение и общественная позиция Вишневской – это голос свободы, поэтому выход в свет книги певицы в свое время стал событием мировой культурной жизни. Идея экранизации бестселлера «Галина. История жизни», изданного на 26 языках мира общим тиражом 12 миллионов экземпляров, появилась давно и, к сожалению, не в России.

Голливудские продюсеры моментально ухватились за мелодраматическую, полную страстей и невероятных коллизий, основу книги, которая многим напомнила книгу о жизни Эдит Пиаф.

Но выхолощенный голивудскими сценаристами до дешевой интрижки сценарий был предложен Галине Павловне, и она, естественно, отказалась от передачи прав на экранизацию. В Росси тоже создан сценарий по этой книге, одобренный как самим автором, так и экспертами государственной комиссии Федерального агентства по культуре и кинематографии, но, к сожалению, до сих пор так и не поставленный.

Проект основан на актуальной и глубокой идее возрождения национального достоинства, нерасторжимо связанной с понятиями «свобода» и «патриотизм». В основе сценария – судьба не ординарной личности, судьба на протяжении многих лет вызывающая неиссякаемый интерес поклонников и недоброжелателей, приковывающая внимание мировой общественности и по сей день рождающая массу разноречивых слухов и суждений.

Значимость и масштаб личности Галины Вишневской привлекут внимание зрителей всех стран, где знают, любят и ценят ее творчество, а это – почти весь мир.

Заявка

Удивительная способность трехлетней дочери петь голосом синодального певчего, с точностью копируя все его незатейливые актерские приемы, нисколько не удивляет беспечную красавицу Зину. Она сама, как птица, заливается целыми днями, а вечера в компании с Зиной становятся событиями для всех дачников и окрестных жителей. И маленькая Галя с восторгом любуется матерью и с лету заучивает все ее романсы, сидя под столом, никем, в том числе и Зиной, не замечаемая.
Кажется, что Зина так и не вспомнит, что у нее есть дочь, пока в последний миг, уходя от мужа и срывая со стены драгоценную гитару, не заметит под столом два испуганных, с восторгом глядящих на нее, два безумно похожих на ее - два больших зеленых глаза. Заметит. Минуту помедлит… И уйдет. В этот момент начнется история жизни великой певицы – в первый раз проводившей полными слез глазами любимого человека. Это станет главной темой ее жизни – потери, потери, потери…
В три года ее бросает мать, в пять – уходит отец. Галя остается на попечении строгой, но самоотверженной бабушки, нежные чувства к которой сохранила Вишневская на всю жизнь. Но бабушку, единственную сердечную привязанность, ей предстоит рано потерять. В пятнадцать лет, во время блокады, она остается круглой сиротой – в замерзшем, голодном Кронштадте. Именно в этот момент, практически умирая от голода и холода, она узнает, что всё отняв, Бог наделил ее необыкновенным даром – поставленным от природы голосом и маской, тем, чего все профессиональные певцы добиваются долгими годами обучения и не у многих это получается. Пение и страсть к музыке, стремление к сцене, к публике со времен общения с синодальными певчими не покидает Галину. Она одержима этим стремлением, но судьба, будто испытывая на прочность ее талант, всякий раз отнимает у нее возможность по-настоящему заняться музыкой, пением, и предлагает все новые и новые испытания. Едва потеряв бабушку, чудом спасшаяся, Галина Иванова в семнадцать лет выходит замуж за человека, не оставившего в ее судьбе никаких особых воспоминаний, кроме красивой фамилии: она становится Вишневской и через два месяца опять остается одна. Потом первая любовь и опять потеря – страшная, чудовищная: на ее глазах бомба разрывает подводную лодку, на который ее возлюбленный уходит в бой. Потом второе замужество, рождение сына. И опять потери – маленький Илья умирает рядом с ней в кровати потому что ему не хватает еды – у Галины мастит. Она теряет сознание, когда кормит ребенка, и, очнувшись, обнаруживает рядом его труп. Пережить такое в семнадцать лет, значит, состариться или сойти с ума. Где черпать силы для жизни и зачем жить? Приходит известие о том, что здесь рядом в какой-то больнице умирает от рака мать, которую Галя не видела с детства. Последнее свидание с матерью усугубляет все душевные травмы и, кажется, что жизнь останавливается. А она еще совсем ребенок… Душа ее, как к последнему живому источнику, устремляется к музыке – больше надежд уцепиться за жизнь нет. Только музыка! Она отчаянно занимается с уникальным педагогом Верой Николаевной Гариной, которая совершает чудо и полностью раскрывает голос Вишневской, которая всегда считала его меццо-сопрано. Оказывается настоящий ее голос – бесконечно серебристое и многогранное сопрано. Галина возвращается к жизни, она вновь учится улыбаться, но именно в этот момент она заболевает страшной по тем временам болезнью – туберкулезом. Врачи предсказывают быстрый конец или операцию: вставка специального дыхательного катетера в легкие. Нельзя ходить, нельзя говорить и, конечно, не то, чтобы нельзя, а категорически и навсегда запрещено… петь. Перед ней выбор – или смерть, или жизнь без музыки. Галина убегает с операционного стола, обрекая себя на неминуемую гибель: в то время достать лекарства было практически невозможно, да и они не помогали – молодые умирали от туберкулеза очень быстро.
Галина медленно умирает. Ничто не помогает – ни антибиотики, ни жир с медом. Такая бледная, худая, она является после долго перерыва к своей учительнице Гариной. И Гарина дает ей совет: пой! Пой! Галине кажется, что слова доносятся из космоса – так нереально было то, что говорила Вера Николаевна. Она уверяла, что техника пения, которой овладела Галина, поможет легким раскрыться и избавиться от болезни. Почти безжизненные глаза Галины загораются легким огоньком надежды, и она, рискуя жизнью, начинает вновь заниматься. Происходит чудо, в которое с трудом верят врачи. Вишневская окончательно отвоевывает у жизни право быть певицей.
В 25 она уже солистка лучшего театра страны. В Большом все складывается непросто, но для нее кажется, череда испытаний позади. Она с легкостью манипулирует своим репертуаром, добиваясь только лучших, желанных партий, она любима публикой, независима, успешна. Она готова на любые испытания тоталитарного режима: у нее хватает опыта и талантов, а иногда и аферизма, чтобы никогда не идти на компромисс с совестью. Именно в Большом начинается ее тайное противостояние с другой, не менее значимой личностью в истории российской культуры – Екатериной Фурцевой. Это серьезный боец. Их судьбы чем-то похожи: сильные женщины, добившиеся успеха. Судьбы похожи, но не взгляды на жизнь, на творчество. Впереди – опять череда испытаний, опять тяжелейших. Но Вишневская – боец, и вечная борьба – видимо, становится ее судьбой.

История жизни и творчества этого удивительного человека могла бы показаться фантазией, неправдоподобной выдумкой какого-нибудь мексиканского автора мыльных опер, настолько она богата самыми невероятными событиями, если бы не была горькой правдой. Наверно, сейчас невозможно найти более подходящего героя, который бы являл собой образец мужества, терпения, таланта и невероятной доброты и порядочности, который бы вызывал столько сострадания и восторга зрителей.