Какой-то Ходорковский освобождается, меня - нельзя!

Пожалел денег на грузчиков и пригласил милого друга. Друг страшно кричал, расколотил светильник, но таки затащил диван. Диван огромный, неподъёмный. Пришлось гада напоить водкой.
Амнистия мне не светит, это я тоже выяснил. 159. ч. 2 не подпадает под закон, что мне продемонстрировали в инспекции. Малолетний утырок, спиздив телефон и отмудохав жертву, имеет право на амнистию. Я - нет. Какой-то Ходорковский (только не будем про маму, ладно?), застреливший кучу народу и спиздивший немыслимые деньги, освобождается. Меня освободить нельзя, я, сука, страшен и опасен.
Как-то я люблю Россию, чего уж... Чего ради, только непонятно. Denis Glazirins*, злыдень (шучу, не ругайся) Россию эту не любит, Латвия - наше всё. Нэхай. И хай живэ.
О России. Вы слушали эту сволочь? Я - более, чем внимательно. Априори мы все виноваты, мы все должны. Государству. ЕМУ. "Спасибо, Вова!..." - это какой-то редкий ход, грамотный. Тётка, наверное, талисман этих встреч: три раза давать возможность задать вопрос - невозможно, надо договариваться.

(с) Степан Бугаков, лексика автора сохранена в первозданном виде (редактор в отпуске)

*речь о колумнисте Wanted из Латвии:
http://wanted-fs.com/reportings/authors/%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D0%B7%D1%8B%D...