Аборт и смертная казнь – всегда вопрос политики

Не, я вообще-то гуманист и все живое боготворю. Спросите хотя бы глупых майских жуков, и они ответят, что я не совсем, конечно, гринписовец, но к растениям и зверушкам отношусь трепетно. Откуда это жукам ведомо? Они, майские жуки, тупо падают в воду, и там гибнут. Иногда кверху брюшком, иногда – наоборот. Их дыхальца заполняются водой. Я плыву – вокруг тонут майские жуки, десятками, сотнями. Доплыв до середины пруда, я поворачиваю назад и приступаю к сбору урожая полудохлых (полуживых?) майских жуков. Почти, как дед Мазай или скромняга Шойгу. Те жуки, что волей случая оказались на пути моего проплыва, несомненные везунчики, те, кто поодаль – лузера и без пяти минут покойники. Так же и в жизни. Встретившие меня, как правило, об этом не жалеют.

Жуков я помещаю на свой лысый череп, не совсем лысый, конечно, а с миллиметровой седой щетинкой. Сегодня поутру на нем спасались штук тридцать. Они же жуки, а значит не сидят на месте. Ходят по голове, шастают, сталкиваются друг с дружкой, воркуют о своем жучячьем. Перемещаются, создавая своими лапками необыкновенно приятные, я бы даже сказал, эротические ощущения. Таких ощущений я не испытывал ни с одной подельницей. Потому что никто не открыл мне, что голова, свод черепа, вернее его щетинистая поверхность, может быть эрогенной зоной. Это удалось только агонизирующим жукам.

Я хочу просить прощения у всех своих бывших, настоящих и (надеюсь) будущих боевых подруг, что сравниваю их темперамент и возможности с членистоногими. Впрочем, они не читают моих текстов, а если б читали, непременно охарактеризовали меня, как скотоложествующего перверзиониста. Но я же жуков не на …… сажу, а на купол. В любом случае извинения мне не кажутся лишними. Они, подруги, ценят меня, в-отличие от вас, читателей, не за ум, и не за тексты. Но об этом, я распространяться не стану, это очень интимно и не вполне традиционно.

Итак, я подплываю к бережку и усиленно трясу головой над земной твердью, и те мои пассажиры, что послабее, то есть нахлебавшись прудовой водички поболее, отваливаются, не в силах противостоять гравитации. Более устойчивые насекомые не желают расставаться с моей лысиной и продолжают стоять на своем. Вполне возможно, что серебристая щетинка моего черепа также приятно щекочет их ребристые мохнатые животики, как и их замысловатые лапки будоражат мои новообретенные эрозоны. То есть мы с жуками взаимно приятны. И вместе с ними мы совершаем водный секс-тур.

В конце-концов, вдоволь насладившись друг-дружкой, мы расстаемся. Я прошу их сохранять благоразумие и не падать в воду. Они ничего не отвечают и неблагодарно расползаются по траве. Каждый раз я обнаруживаю, что некоторые несознательные жуки опорожняют свой кишечник мне на голову, что требует дополнительного ополаскивания лысины в пруду, желательно с гелем. Я предпочитаю “Black Temptation” – “Черное искушение”. Допускаю, что жукам невдомек, что мне неприятны их испражнения. Но за удовольствие надо платить.

Май проходит, наступает время зелено-золотистых июньских жуков. Не такие глупые, но и они по недомыслию часто попадают во власть хидроса. Мне пришлось года три назад спасать парочку таких красавцев на той же самой голове. Но более всего гибнут в воде божьи коровки. Конец августа – время массового падежа вышеупомянутых коровок. Плывешь и видишь, как беспомощно барахтаются в водице эти маленькие разномастные жучки. Оранжевые, желтые, зеленые, редко – черные в белую крапинку – настоящие ниггеры (но будем птлиткорректны – афрокоровки!) Они маленькие, их можно посадить еще больше, чем майских тупиц. Ощущения от коровок не столь приятные, и они имеют обыкновение вторично сваливаться с головы в воду!

Я – обречен. Это подвижничество носит наследственный характер. Семейное, можно сказать, проклятие. Еще моя любимая бабушка, замечательная пловчиха, собирала тонущих членистоногих на валяную белую шляпу, как у Утесова (пастуха Кости) в “Веселых ребятах”. Еще салагой помню, подплывет бабка к причалу, а шляпа ее кишмя-кишит божьими коровками.
Их мы в детском саду называли еще “бабками-коробками” и хором декламировали:

Бабка-коробка,
Улети на небко,
Там твои детки,
Кушают конфетки…

Божьи коровки при советской власти стали “бабками”, потому, что бога тогда не было. Его ни всуе, никак иначе не поминали. А если нет бога, как же могут быть божьи коровки?

Меж прочим, моя бабушка была акушером-гинекологом. Делала аборты. Спасала тонущих жучков и делала аборты. Не левые аборты, а самые что ни на есть правые. По медицинским показаниям и по желанию женщины. Желание женщины избавиться от приплода регламентировалось государством. Аборт и смертная казнь – всегда вопрос политики, и почти никогда - здравого смысла или гуманизма. Когда количество женских смертей от криминальных абортов зашкалило так, что перед Западом было неудобно, Советская власть разрешила аборты. Вот бабушка их и выполняла. Быстро, искусно, и без осложнений. Lege artis.

О чем это я? А! На эти запутанные размышления натолкнула меня статейка “Проза эмбриона” Вероники Плехановой в ее мятежном Wanted:
http://wanted-fs.com/reportings/literature/840

Никто не говорит, конечно, что аборт – добродетель, есть методы более гуманные. Контрацепция, например. Ну, не мне вам рассказывать, тем более, я в жизни никогда не предохранялся. Как-то проносило… Меня в статье Плехановой иное смутило… Тон. Интонация. Прочитав творение сие, я сказал: “Написано чудно. Но появился новый Короленко, что теперь станет защищать “детей внутриутробья”. В день защиты детей. Праздничек еще более пошлый и лицемерный, чем 8 Марта".

Обращение Вероники к этой теме кажется тем более странным, что никогда прежде она не была замечена в патологической сентиментальности, слезливости, морализаторстве. Напротив, она представлялась мне натурой целеустремленной, напористой и довольно легко попиравшей общественные устои. И вдруг – на тебе! Нет, чтиво слезу, конечно, вышибает. Но когда произведение искусства что-то в вас вышибает, знайте, автор играет на ваших комплексах, усиливая их, используя расхожие стереотипы на манер циркового хлыста.

Как жаль еще не родившихся малюток! Какой кошмар. Сейчас бутусовский пьяный врач нарушит космогоническую гармонию и уничтожит нечто внутри женщины, правда, больше похожее на опухоль, чем на гуманоида.

Если баба не предохранялась – она дура, и мужик ее дурак. Это факт. И вероятность того, что у них родится новый Григ или Менделеев, стремится к нулю. Я так страдаю от избытка дураков. Мы все страдаем, и сами дураки тоже, от перенаселения планеты недоумками. Может, тогда и ну его… Аборт в данном контексте – лучший выход.

Все мы могли стать жертвами аборта. Но не стали. Бог упас. Живем себе – не ноем. Государству нужны воины, церковникам – прихожане. Чем тупее – тем лучше. Все абортированные могли стать отличными защитниками Отечества, не стали. То, что в склянке электроотсоса – это кто? Чьи это останки? И отчего церковники благословляют безусых мальчиков, идущих хер знает зачем, воевать в Чечню, отпевают их, как погибших за царя и родину, и не отпевают биомассу после abrasio, как невинно убиенную? То есть представляю себе картинку: поп, приглашенный в гинекологию, отпевает останки абортированных деток. Все чин-по-чину, паникадило, молитовка гнусавым голосом. Можно пойти и дальше – не отпевать, а благословлять, как перед боем, 10-12 недельных плодов, идущих на смерть? Как вам? Или любой уважающий поп не станет ни отпевать, ни благословлять не крещеных?

Однако статейка в Wanted навеяла и более конструктивное решение. Сначала я даже хотел писать письмо Сергею Кужегетовичу. Позже решил сначала с вами посоветоваться. К примеру, залетела баба-дура. Ребенок ей не нужен. Тут как тут – представители Минобороны. Говорят: “Рожай и отдавай его нам”. И еще денег трошки дают, что девять месяцев бремя носила. Этих ненужных, но таки рожденных – в спецпитомники по выращиванию солдат. Людей-роботов-убийц. Вот их-то и посылать потом в горячие точки. Вместо жертвы аборта – ты защитник отечества. Чтобы нужных детей не убивать. А то, на сегодняшний день государство наше хочет решить свои проблемы за счет граждан. Родит мамка дитя, холит его, лелеет, лечит, воспитывает, учит, охраняет, раз! Мальчишке семнадцать, его забривают и через некоторое время той же мамке в цинке присылают. Не фига себе! Сколько в него вложено и любви, и того-сего, и надежда на поддержку в старости… А тебе его дохлиньким генералы возвращают… С соболезнованиями и тупой фразой:”Погиб, как герой”.

Нет, я считаю, что именно так должны мы провести реформу нашей армии. Хорошо бы Шойгу ознакомился с моей писаниной. Не нужен бэйби мамке с папкой, которым по 15 лет от роду, будут нужны отечеству, как пушечное мясо. Что плодное яйцо с пречендалами в землю закапывать, что героя Чечни, какая разница?

Понимаю, затеял базар без конца и начала. Мне видится, что женщина сама должна решать, убивать ей что-то внутри себя или не убивать. А не царь и не поп! А я пойду плавать, сегодня жарко, и буду вступать с майскими жуками в противоестественные отношения.

(с) Григорий Казаков, фото Veronika Plekhanova