Однажды весной, проходя тротуарчик на Красной Пресне, попала в тупик: рабочие положили горячий асфальт. Чтоб не возвращаться, пришлось перелезать через перила. Один из укладчиков хотел мне помочь, но я прикинулась эмансипированной и перескочила сама.

Смутило меня вот что. Рабочий стоял в зеленом комбинезоне на голое тело. Голым его можно было назвать условно, поскольку тело (включая шею, плечи, пальцы) было густо покрыто волосами, настолько густо, что вряд ли мужчина нуждался в майке в эту внезапную жару.
Я тут же подумала о том, что мы все рядом с ним - люди, невероятно зависимые от текстильной промышленности.

От предложенной руки я, конечно же, отказалась, потому что во мне проснулись комплексы цивилизованного человека, кричащие буквально в ухо о приличиях, при этом помноженные на внезапные, как нынешняя жара, инстинкты, которые как бы случайно (ножка там подвернулась, равновесие потеряла) толкали меня в объятия этого первобытного самца.

Кадр из фильма "Кинг Конг"

Избежав грехопадения, я с облегчением села в троллейбус, который тут же стал меня троллить, подложив (кто-то оставил на сидении) глянцевый журнал с гладковыбритыми метросексуалами, мало чем отличающимися от девочек. И, что самое главное, зависимыми не только от текстильной промышленности, но и от матрицы мировых стандартов.

Вот если бы того рабочего разместили на обложке - вряд ли бы журнальчик с ним забыли в троллейбусе

(с) Вероника Плеханова